Он полагал, что имеет свой рецепт для страны. Это смесь из капитализма и социализма, где богатые не платят налогов, а бедные обеспечены всем. Этого, по его мнению, хватит. Если же не хватит, то у него есть рецепт и на этот случай: «Это большая страна, — говорит он. — Если нам и дальше будет плохо, тогда будем продавать ее остальному миру — кусок за куском».

Чтобы попасть в список претендентов, нужно было собрать миллион подписей. «Не проблема, — говорил Брынцалов, — я заказал два». А именно — своим 15 000 работникам. Кто не соберет 15 подписей, тот неудачник. «Тот отсюда вылетит», — говорит Брынцалов.

Человек, который в парламенте присоединился к коммунистам Рыжкова и хотел стать президентом России, похож на монстра капитализма, каким его могли бы выдумать стратеги КГБ во времена холодной войны: люди не должны его любить, люди должны его бояться; они должны забиваться в угол от его громового смеха; они должны знать, что они — добыча для его ледяных голубых глаз; они должны верить, что он их рано или поздно купит. Его мир тот, где на всем висит ценник: на машине, на женщине, на ребенке, на кресле президента.

Брынцалов летит вперед, мимо уборщиц, которые постоянно трут мраморные полы. Он срывает туалетные двери и кричит: «Чисто, как в Германии». Он останавливает одетую в серое женщину и кричит: «Вы выглядите дерьмово, вам дать взаймы денег?» Он распахивает двери кабинетов и кричит: «Как у Саддама Хусейна. Я везде повесил свои фотографии, чтобы они здесь не забывали, кому все это принадлежит до последнего гвоздя». Он осведомляется о положении одной из работниц: «Плохо, — говорит она, — мы все ждем зарплаты». «Будь рада, что у тебя есть работа, — говорит Брынцалов. — Деньги когда-нибудь будут, ха».

На воздухе он показывает на хорошо охраняемый железный забор и говорит: «За ним начинается хаос, начинается дерьмо. Еще долго снаружи не будет такого же порядка, как здесь, внутри». Потом он вступает своими зелеными, из крокодиловой кожи, ботинками за 5000 долларов на порог своего частного ресторана, где ест рыбью печенку и мычит: «Если человек хочет быть непобедимым, он должен сожрать печень своего врага». Потом — на массажную банкетку, принять послеобеденный сон.

Вечером у него запланирована речь перед медицинскими работниками. Но когда он видит слушателей, одетых соответственно их малым врачебным заработкам, он выскакивает из зала и говорит: «Они все нищие тут, я лучше пойду за покупками».

В часовом магазине он спрашивает часы за полмиллиона долларов. Таких нет. «Что за страна», — бурчит Брынцалов и вытаскивает часы за сто тысяч долларов. «Такие я подарил Жириновскому на его серебряную свадьбу», — объясняет он. Он друг Жириновского? «Нет, — говорит Брынцалов, — я его ненавижу. Я ненавижу его жену. И его сына я тоже не могу терпеть». Раз уж пришел, он покупает часы за 40 000 долларов — подарок сотруднику.

Когда-то у Брынцалова часов не было никаких. Он рос в Черкесске, в доме, где не было туалета и умывальника. Семья была бедна, отец работал по дому, мать была прачкой. Брынцалов хотел наверх. Он вступил в Коммунистическую партию и стал горным инженером. Но поскольку он выстроил собственный дом, то в 1980 году был из партии исключен. После этого он начал зарабатывать деньги разведением пчел, так что, когда в 1987 году были разрешены кооперативы, он уже имел достаточный капитал, чтобы открыть свою кондитерскую. Тогда же он познакомился с Наташей, белокурой бухгалтершей государственного гостиничного управления и случайно лучшей подругой своей дочери. Наташа поставила два своих условия, и пара отбыла в Москву делать деньги. «Я знал, что должен зарабатывать много, иначе она от меня уйдет», — говорит Брынцалов.

Когда же в начале девяностых годов государственные предприятия преобразовывались в акционерные общества и часть акций передавалась коллективам, Брынцалов забирал себе целые фабрики, где уговорами, где угрозами убеждая рабочих передать «купоны» ему. Многие, не зная цены этим бумагам, были даже рады, продавая их Брынцалову и делая тем самым из него Креза.

«Когда он захочет иметь какую-нибудь вещь, он ее добывает. В случае необходимости — любыми средствами», — говорят люди, которые его хорошо знают. Брынцалов этим гордится. Он чистосердечно признается: «Я — цивилизованный бандит».

Недавно создатели его рекламного фильма пришли к мысли заснять Брынцалова и его жену в собственном теннисном зале. Когда она сбоку от своего супруга ступает по снегу, начинается крик. Госпожа Брынцалова хочет, чтобы муж заплатил ей за выступление. Господин Брынцалов говорит: «Нет».

Спор, натурально, кончается слезами. Госпожа Брынцалова исчезает, господин Брынцалов бьет мячи в пустоту противоположной площадки и рычит: «Я ее вытащил из халупы, где не было даже дивана, и теперь — вот это. Некоторые люди так глупы, что им уже не поможешь».

В послереволюционной Франции существовало ужасное ремесло: «специалисты» сдирали с книг богатые переплеты и пускали сафьян или телячью кожу на изготовление женских туфелек, а бумагу на кульки для бакалейщиков. Многим памятникам прежних времен, от средневековых памятников до книг грозила гибель: их скупали и нередко уничтожали люди, даже не подозревавшие об их ценности.

А у «новых русских» с политическими амбициями стилизация «под старину» пользуется успехом.

Портрет своей супруги, явно стилизованный под декольтированную Анжелику, Брынцалов повесил в кабинете, прямо за спиной. Как бы в доказательство своей мощи. Вот какие женщины любят настоящих мужчин.

Наталья Брынцалова была готова быть первой леди и рожать детишек для прибавления нации.

Наталья Брынцалова о своих чувствах к мужу рассказала корреспонденту «Комсомольской правды»:

«Я бежала на работу, опаздывала. Рядом остановилась машина, и кто-то спросил: девушка, вас подвезти? Ответила, что к незнакомым мужчинам не сажусь. Оказалось, что это сосед, живет рядом и каждый день видит, как я иду на работу. Решила — сяду, а если он поедет не по той дороге, открою дверцу и вывалюсь. Все-таки я была девушкой. Честь — это самое ценное, что я имела. Большого приданого у меня не было. После этого целый год мы не виделись. А потом опять случайно встретились, и с тех пор не расставались. Это судьба. Как-то я мыла мужа в ванне и увидела, что у него на спине такое же пятнышко, как у меня. У нас одинаковые подбородки, разрез глаз. Мы похожи…

Это любовь с первого взгляда. Все, что мы имеем, — это только благодаря той влюбленности, которая стала стимулом. Мы построили свой дом, создали свою империю. Сделали много того, что вряд ли мог бы сделать 46-летний мужчина без стимула.

У меня есть опыт общения с людьми, которые работают на меня уже четыре года. Это и домработницы, и шоферы, и гувернантки. Надо еще учитывать, что я в школе была комсоргом. И даже в тресте столовых и ресторанов, где я работала, мне предлагали пост освобожденного секретаря комсомольской организации. Я думаю, что это вам говорит о многом…