С помощью электрического скальпеля должна была быть ампутирована пораженная раком грудь женщины. Грудь отрезали, чтобы предотвратить метастазы… Половину детей (студентов. —
Я помнил этот звук на протяжении тридцати лет. Она неожиданно изменилась, превратившись из священного объекта в кусок жира, мусор, который можно выбросить в ведро. Не было, конечно, никаких молитв, ритуалов или церемоний, которые присутствуют в дописьменных обществах… Здесь обошлись абсолютно технологичным способом: специалист был безэмоционален, холоден, спокоен, даже с небольшим оттенком чванства»[322].
Несмотря на то что прекращение обучения Маслоу в медицинской школе еще больше осложнило и без того плачевное финансовое положение молодой семьи, он не оставлял попыток трудоустроиться психологом-исследователем. Весной 1935 года он готовил доклад для выступления на ежегодном симпозиуме Американской психологической ассоциации в секции, посвященной психологии животных. Однако еще до того как симпозиум состоялся, Маслоу неожиданно получил письмо от известного американского ученого Эдварда Торндайка[323], который познакомился с текстом доклада Маслоу, и хотя не во всём был с ним согласен, но был впечатлен талантом молодого исследователя и предлагал ему работу в Колумбийском университете в рамках проекта «Человеческая природа и общественный строй». Маслоу немедленно согласился.
Переехав вместе с Бертой в Нью-Йорк, он приступил к работе. Поначалу, окрыленный поддержкой столь солидного ученого, как Торндайк, и материальной стабильностью, пришедшей на смену полному безденежью, Маслоу с энтузиазмом включился в проект. Но вскоре его воодушевление пошло на спад. Рутинная деятельность, заключавшаяся преимущественно в обработке результатов тестов, его не воодушевляла, а то, что ему было неинтересно, Маслоу никогда не мог заставить себя выполнять. Проведя некоторое время в сомнениях, он отправил Торндайку письмо, в котором выражал несогласие с концепцией проекта. Сам же в это время, втайне от руководителя, обратился к изучению женской сексуальности, проводя интервью со студентками по этому вопросу прямо в офисе Торндайка. Надо сказать, что Маслоу в это время считал проблему сексуального поведения ключевой для становления гармоничного общества.
Подобная ситуация не могла продолжаться долго, тем более что такие исследования считались невозможными в это время в силу этических соображений, и однажды Маслоу был вызван к Торндайку для беседы. Он ожидал гневной отповеди и отстранения от участия в проекте, но вышло совсем наоборот. Для начала Торндайк продемонстрировал Маслоу результат его теста на IQ, который был проведен перед трудоустройством психолога. Этот результат был просто ошеломляющим. Маслоу ответил на подавляющее большинство тестовых вопросов и получил второй по величине результат из когда-либо зарегистрированных. Далее Торндайк пообещал обеспечивать Маслоу на протяжении всей жизни, если тому не удастся найти постоянную работу. И наконец он сказал: «Мне не нравится ваша работа, посвященная господству и сексуальности, я хотел бы, чтобы вы ею не занимались, но если я не буду верить в результаты собственных тестов по оценке интеллектуальных способностей, то кто же будет им верить? Поэтому я думаю, что если я позволю вам заниматься тем, чем вы хотите, это будет лучше для вас, для меня и для всего мира»[324]. После этих слов Торндайк оставил свой личный кабинет в пользование Маслоу, разрешив ему в дальнейшем исследовать те проблемы, которые он считал необходимыми.
Этот разговор Маслоу всегда считал одним из важнейших в своей жизни. И он действительно был таковым, не только потому, что психолог получил творческую свободу и обеспеченное будущее, но и признание ценности его личности человеком, который был для Маслоу безусловным авторитетом. Стесняющееся, комплексующее с детства «Я» Абрахама наконец-то обрело заслуженную превосходную оценку. Для Маслоу эта оценка его интеллекта Торндайком была настолько важна, что, как только представлялся случай, не важно где — на научной конференции, во время дружеской беседы или на обычной вечеринке, он непременно старался упомянуть, насколько высок его IQ. Маслоу продолжил участвовать в проекте Торндайка, параллельно занимаясь изучением проблем сексуальности и господства.
Годы, когда Маслоу жил в Нью-Йорке, были временем массовой эмиграции ученых из нацистской Германии. Среди иммигрантов оказались и выдающиеся психологи, с которыми Абрахам Маслоу постарался познакомиться. Первым и, возможно, главным из его новых учителей стал основатель индивидуальной психологии Альфред Адлер: «Я никогда не встречал Фрейда или Юнга, но я действительно встречался с Адлером у него дома, где он обычно вечером в пятницу руководил семинарами, и я много с ним общался… Я думаю, правильно будет сказано, что у меня были лучшие учителя, и формальные и неформальные, просто потому, что в Нью-Йорк по воле случая эмигрировала интеллектуальная элита, бежавшая от Гитлера. Нью-Йорк в те дни был просто фантастическим местом. Не было подобного места со времен древних Афин. И я думаю, что я знал каждого из них в той или иной степени»[325].
В 1935 году Адлер, иммигрировавший в США, начал проводить бесплатные семинары для всех интересующихся его теорией. Маслоу был одним из них, так как концепция Адлера была связана с проблемой доминирования и сексуального поведения у приматов, которой он занимался. Да и сам основатель индивидуальной психологии поначалу заинтересовался экспериментальной работой молодого исследователя, которая подтверждала его выводы. Среди идей Альфреда Адлера наиболее значимыми для Маслоу оказались позитивные взгляды на природу человека. Адлер считал, что альтруизм, сострадание, любовь, дружба — важнейшие врожденные черты личности, которые могут нивелироваться у человека лишь под воздействием крайне негативного раннего жизненного опыта.
Тем не менее незадолго до смерти Адлера стало очевидно, что между ним и Маслоу становится всё больше противоречий. Так как Адлер не терпел несогласия со своей точкой зрения, во время одной из дискуссий он довольно агрессивно отвел Маслоу в сторону и, прижав к стене, вызывающе спросил: «Ну так что, вы за меня или против?» Огорченный подобным отношением к себе и столь высоким уровнем неприятия альтернативной позиции, Маслоу решил больше не посещать встречи у Адлера, а через несколько месяцев он узнал, что основоположник индивидуальной терапии скончался от сердечного приступа в Шотландии.
Главным интеллектуальным центром Нью-Йорка, приютившим в своих стенах многих эмигрантов из Германии, стала Новая школа социальных исследований. Маслоу проводил в ней всё свободное время. Именно в Новой школе Маслоу познакомился с Максом Вертгеймером — одним из создателей гештальтпсихологии. Их интеллектуальная близость основывалась на схожести характеров. Мягкость в общении и при этом интеллектуальная бескомпромиссность Вертгеймера как никому другому была понятна Маслоу.
Позднее он называл немецкого психолога одним из своих учителей и отмечал, что масштаб его личности был сравним с Фрейдом.
Их отношения действительно были очень близкими и в чем-то даже напоминали отношения отца и сына. Вертгеймер был блестящим лектором, прекрасно ориентировавшимся в западной философии, социологии, политологии и без труда связывавшим их с проблемами психологии. Основатель гештальтпсихологии впервые обратил внимание Маслоу на восточную философию, прежде всего даосизм, как источник идей для развития западной психологии. Психология искусства, психология музыки, до той поры
Скорее всего, благодаря Вертгеймеру Маслоу в 1940 году познакомился с немецким неврологом Куртом Гольдштейном. Маслоу разделял его мнение, что организм необходимо изучать как целостную систему. Он также использовал в своих работах переосмысленное понятие самоактуализации, впервые введенное в научный оборот Гольдштейном, который подразумевал под ним врожденное желание любого живого организма, в том числе и человека, раскрыть свои потенциальные возможности.
Другой знаковой фигурой, оказавшей влияние на развитие взглядов Маслоу, стала Карен Хорни. Как и Вертгеймер, она читала лекции в Новой школе, и Маслоу старался не пропускать ни одну из них. А ее работы, в особенности «Невротическая личность нашего времени», он считал выдающимися трудами, позволившими продемонстрировать влияние культурного контекста на формирование различных видов неврозов. Когда же Хорни создала собственную психоаналитическую ассоциацию и инициировала деятельность при ней института, Маслоу с удовольствием принимал ее предложения и читал лекции по темам, которыми занимался.
Эрих Фромм был еще одним европейским ученым, с которым Маслоу познакомился в 1936 году, когда тот работал в Институте социальных исследований. Их общение не было столь же близким, как с Адлером или Вертгеймером. Со временем их отношения стали формальными и даже в какой-то мере превратились в конкуренцию двух интеллектуалов, по-разному представлявших себе развитие общества. Среди идей Фромма, которые были интересны Маслоу, выделялись гуманистические размышления о необходимости движения общества к социальной справедливости, к решению социально-экономических проблем как основе борьбы с неврозами.
Но Абрахам Маслоу был настолько увлекающейся личностью, что одной психологии, будь то экспериментальные исследования или теоретические штудии, ему было недостаточно. Еще во время работы у Торндайка в Колумбийском университете он заинтересовался антропологией. Довольно скоро он познакомился с выдающимися учеными, трудившимися в отделении антропологии, — Маргарет Мид и Рут Бенедикт. С последней у него сложились особенно теплые личные отношения. Впоследствии, когда Маслоу будет разрабатывать свою теорию самоактуализирующихся личностей, он будет приводить Бенедикт (как и Вертгеймера) в качестве яркого примера таких людей, стремящихся к постоянному самосовершенствованию и полному раскрытию заложенного в них потенциала.
Уже к середине 1930-х годов Маслоу считался одним из немногих психологов, являющихся специалистами и в области культурной антропологии. По предложению Бенедикт в 1938 году он вместе с еще двумя коллегами — Джейн Ричардсон и Люсьен Хенкс принял участие в экспедиции по изучению жизни индейского племени «черноногих»[326], обитавших в Канаде. Берта, вероятно, тоже присоединилась бы к экспедиции, если бы не счастливое событие в семье Маслоу. В январе 1938 года на свет появилась их первая дочь Энн, и как ни тяжело было супругам расставаться, Берта с дочерью остались дома, а Маслоу отправился изучать новый для него мир.
В первую очередь он хотел продолжить исследовать интересовавшую его проблему господства. Для этого Маслоу собирался использовать те же анкеты, которые он разработал ранее для опроса в США. Однако он столкнулся с трудностями, которых не ожидал. Позже он вспоминал: «Мой тест был смехотворно бесполезен, когда использовался, чтобы изучить уверенных в себе людей. Многие вопросы в нем были абсолютно непостижимы индейцам племени „черноногих“, другие были для них просто забавны»[327]. Например, Маслоу спрашивал: «Как вы реагируете на робких, застенчивых людей?» Но этот вопрос был бессмысленным, так как таких людей в племени просто не было. Или психолог интересовался: «Как вы оцениваете прямоту в человеческом общении?» Вопрос тоже был непонятен индейцам, потому что все они излагали друг другу собственные мысли откровенно, не зная, как может быть иначе. Неудача с опросом продемонстрировала Маслоу шаткость его теоретических предположений, которые он к тому моменту сформулировал, относительно отношений господства и подчинения в западном обществе. Он еще раз убедился, теперь на собственном примере, что созданные теоретические инструменты, работающие в одном культурном и общественном контексте, могут быть абсолютно неприменимы в другой ситуации.
Одним из ярких впечатлений ученого от экспедиции стал индейский праздник Танец Солнца, во время которого произошел удивительный случай: «На этой церемонии все вигвамы племени были выстроены в один огромный круг. Я думаю об одном человеке, которого я видел. Это был богатейший мужчина племени, собравший целые кучи одеял, еды, тюки с различными вещами и даже такие жалкие вещи, как баночки от пепси-колы. В один из моментов празднества он начал расхаживать туда-сюда с важным видом, и мы услышали, что он говорит о своих успехах: „Вы все знаете, что я сделал то-то и то-то, вы все знаете, насколько я умен, насколько я хороший скотовод, хороший фермер, и поэтому я накопил значительное богатство“. И затем он широким жестом, но не оскорбительным для других, объявил, что передает эту груду богатства вдовам, сиротам и больным. К концу церемонии Танца Солнца он лишился всего, чем владел, кроме одежды, которая была на нем»[328].
Маслоу был впечатлен не только самой церемонией, которая была отнюдь не символическим жестом, а реальностью, когда в один момент человек из богача добровольно превращался в нищего, но и принципом, лежавшим в основе жизни индейского племени. Престижным считалось раздавать свое богатство, а не накапливать его. И наиболее уважаемыми людьми в племени были как раз те, кто делал это по возможности часто. Для Маслоу, идеалиста, мечтавшего о справедливой организации общества, подобный пример был весьма вдохновляющим.