Вот один из них.
Как – то гостил он в городе Эрфурте.
Праздновали в университете тогда присуждение ученых степеней. Все проходило торжественно и величественно. А потом профессора завели между собой разговор.
– С каким прискорбием думаешь, что многие книги древних великих авторов не дошли до нас, безвозвратно уничтожены! – сокрушался один весьма почтенный и прославленный магистр.
– На душе у меня становится беспокойно, как только начинаешь сожалеть, что не все произведения
И здесь вмешался в разговор Фауст:
– Испытываете ли вы чрезмерное желание разыскать потерянные комедии? Ничто вас не остановит? – задал он вопрос почтенным мужам.
– Ничего бы не пожалели, чтобы разыскать утраченные произведения! Молодые люди, читая сим римских авторов, учатся верно постигать все правила латинской грамматики…
– Да, вы никак другие, точно подметили особенность этих произведений. – продолжил разговор доктор Фауст. – Сие авторы Плав*т и Теренций* глубоко изучили человеческое сердце и потому проникают в душу человека легко и без принуждения. Творения их, размышления и опыты, весьма честны и правдивы – вот потому они во все времена помогают людям разобраться в самих себе, выявит пороки и добродетели, встать на сторону добра и отказаться от зла. Радуют людей такие произведения. Я обладаю магической силой и при помощи моих чар мог бы восстановить древние манускрипты, истлевшие и перемешанные с землей, превратившиеся в пепел от сильного огня. О, как бы радовались люди, если бы могли прочесть письмена, считавшиеся утраченными навсегда, древних поэтов и философов. Я готов начать… хотя бы с Гомера. Итак, готовы вы познакомиться с достоверным жизнеописанием великого смехотворца Гомера?
В университетском большом зале повисла тишина. Ученые переглядывались друг с другом. На их лицах Фауст не читал решимости дать согласие на его предложение. Тогда он несколько смягчил свое предложение, чтобы его собратья по цеху знаний не так были напуганы:
– Всего лишь на несколько часов я открою вам погибшие свитки. Созовите, как можно быстрее студентов, пусть перепишут все, что успеют…
Бледнее мела стали лица профессоров, явно что – то их не устраивало. Но что?
– А вы уверены, доктор Фауст, что в этих сочинениях нет никакого богохульства, поношения церкви? Не случайно, что когда – то их предали огню или закопали в землю?
– А вдруг в них ересь, и нас тогда обвинят в колдовстве, надругательстве над вероучением Христовым. И, пожалуйста, повели на костер вашего покорного слугу!
– А я защитил диссертацию о том, что Гомер – вымышленное лицо, он никогда не жил на свете. А если в жизнеописании будет утверждаться, что он и жил и писал поэмы, то грош цена моей диссертации, она ничего стоит не будет. Да с меня еще и снимут докторский статус, обвинять в лжезнаниях, которые я даю студентам, – сердито проговорил третий.
– Вы все трусы! Вы боитесь? Тогда чуда не свершится, – удивленно сказал им доктор Фауст. – Для вас истина ничего не значит. Вы променяли ее на грошовый уют и лестную славу мужей ученых. Только сильная воля многих людей могла бы мне помочь в таком наитруднейшем деле. На вас, как я понял, рассчитывать нельзя. Слабы вы духом, змием золотым обвиты ваши души, как в клетке томятся.
Он поднялся с кресла, точными и уверенными движениями начертил в воздухе какие —то горящие знаки и быстро вышел.
Истошный крик, звериный, не похожий на человеческий, раздался в зале:
– Господин Бютнер, что с вами произошло? На вас нет головы!
Досточтимый ректор университета обхватил свою голову и радостно воскликнул: