Книги

Ведьмино колечко

22
18
20
22
24
26
28
30

– Ага, разбежалась, самое интересное пропустить.

В десять минут первого мы подходим к нашему кафе и уже через дорогу видим, что на дверях болтается какое-то объявление. Санитарный день. На ступеньках топчется невысокий парень. Наверное, это и есть Вадим? Надо же, совсем ничего не помню! Кажется, и с ним такая же ерунда. Я ему улыбаюсь, и он устремляется ко мне: «Наташа!». Встретились два одиночества. А по тротуару идет третье – Витя. Я спрашиваю:

– Что делать будем?

– А пошли в греческий ресторан!

– Вадим, там дорого.

– Нормально, мое портмоне выдержит.

Разворачиваемся и уходим.

По дороге мы непринужденно болтаем, будто век знакомы. Интересно, он алкоголик или просто случайно тогда перебрал? Вероятно, он то же самое думает обо мне. Я смеюсь и спрашиваю, не промелькнула ли у него такая мысль.

– У меня мысль, что в том баре в коктейли «Дихлофос» брызгают, – отвечает Вадим.

Мы подходим к ресторану, и тут подает сигнал опасности мой нос. Господи, как давно он меня не пугал! Три года, последний раз сигналил в Трохиной машине.

– Вадим, давай в другой пойдем, мне здесь не нравится, – бормочу я.

Но он отмахивается, дергает меня за руку так, что я спотыкаюсь на ступеньках, и вталкивает в холл.

В ожидании официанта я верчу головой в поисках опасности и совсем не слышу, что говорит мой спутник. И сталкиваюсь взглядом с каким-то круглолицым парнем. Лицо незнакомое, но он меня явно знает. Он говорит что-то соседу, тот поворачивается и без стеснения разглядывает меня. Опасность!

– Еще не поздно уйти, – говорю я Вадиму.

– Ты что? – он обижен.

– Сейчас на нас наедут бандиты, – говорю ему.

Он хихикает. Но в это время круглолицый парень подходит к соседнему столу и что-то говорит на ухо одному из сидящих за ним. Потом поворачивается и подходит к нам:

– Пересядь за тот столик. А ты проваливай!

Вадим видно, не робкого десятка. Он говорит: «Отвали!» Но к столу подходят еще двое. Я говорю:

– Тебе, действительно, лучше уйти! И не обижайся, я же просила не заходить сюда, – и уже повернувшись к этим. – А ну, руки убери!