– Не успеешь, – сказала я громко. – Ты только свою кровушку увидеть успеешь.

Я понимала, что даже среди белого дня никто за меня не заступится. Но только клещи ослабнут – и им не поздоровится. Я могу спастись, только если драка будет очень шумной. На крыльце мы остановились. Двое держали меня, а круглолицый побежал через дорогу. Вдруг визг тормозов, удар – и круглолицый отлетел на тротуар.

– Ну что, успел он кровь увидеть? – тихонько спросила я.

– Ведьма! – взвизгнул второй, тот, что сидел за столом с круглолицым. – Сань, держи ее, я к Борисычу.

Меня затащили в холл ресторана.

– Живой? – спросил вышедший к нам Борисыч.

– Куда там! Чуть глазами поводил и отошел. Только и успел сказать: «Ведьма».

– Босс, я точно говорю, Барракуда ее ведьмой звал.

– Неправда, – сказала я. – Барракуда был воспитанный человек, и в глаза гадостей даме не говорил. Это я могу какую-нибудь гадость сказать. И она исполнится. Хотите, про вас что-нибудь скажу? Например, у одного из вас покойник в доме… – тут я не блефовала, просто услышала их разговор. – У двоих в доме измена…

А попробуйте опровергнуть! Измена – дело такое: даже если ее нет, сомнения остаются.

– Ладно, хватит! – сказал босс. – У кого покойник?

Ждете пророчеств? Будут вам пророчества!

– Я руками направление определяю, а за руки меня твои холуи держат.

– Отпустите, никуда она не денется…

Отпустили. Который помельче еще и дернул чувствительно. Ну, гад, я тебе нервы попорчу! Встряхнув расслабленными руками как бы от воды, я подняла правую кисть и стала медленно поворачивать ее в воздухе. Когда она оказалась ладонью к тому, у которого вчера отец умер, а тыльной стороной – к мелкому, я остановилась и сказала:

– Странно… а покойников-то, кажется, больше… или нет, один только при смерти…

– Ну! – гаркнул главный.

– Вот этот – у него точно кто-то умер… а напротив – не пойму, не то покойник, не то в большой опасности. Это проверить легко. Позвони тем, кто тебе дорог.

– Ну! – опять гаркнул он, теперь на них.

– Борисыч, у меня отец вчера…