– Наташа, а что в милиции было-то? Про стрелка нам Сева рассказал.

– Меня в редакцию охранник не пустил. Я села в кафе напротив и засняла приезд стрелка. Вот менты ко мне и привязались, откуда я знала, что будет. А еще в милиции, – тут я вспомнила вчерашний ритуал и застонала. – Господи, что я натворила! Разве можно так…

– Что, Наташа?

– Там знакомый был… так, пару раз пересекались. Он с родственницей… наверное, сестра. У нее сын пропал. И я, дура, им нагадала, что он мертвый в мешке.

– Так прямо и сказала?

– Да нет, заставила милиционера в воду глядеть. Он там это увидел.

– Есть такое гадание, – сказала Любовь Михайловна. – В «Князе Серебряном» упоминается. Не вини себя, не ты же это сказала.

– Но спровоцировала. Вот дура!

– Кончай самобичевание. Погляди лучше вокруг.

– Ой! Это кто ремонт закончил?

– Пашка с Маруськой. Я с вечера с тобой сидела, а они до полуночи все доклеили. Теперь осталось только линолеум закрепить и плинтусы прибить.

Запищал дверной звонок. Дядя Паша пошел открывать. Вернулся с каким-то импозантным мужчиной:

– Вот… еще один аллигатор, – и сел доедать блины.

Мужчина смотрел ошарашено:

– Я ваш сосед. Пришел поговорить.

Любовь Михайловна пояснила для меня и Маруси:

– Это который весь первый этаж откупил, – а потом гостю. – Да не волнуйтесь, Паша олигархов аллигаторами зовет. Блинков не хотите?

Кажется, любезность Любови Михайловны напугала гостя даже больше, чем дяди Пашин аллигатор:

– Спасибо, не надо. Я только поговорить…

Маруся сказала: