Свенельд слышал, что его зовут, но не отзывался. Он нашел в чаще сидевшую на поваленном бревне Малфриду. У ее ног лежал неподвижный древлянин, она смотрела на него. Выглядела озябшей, усталой.

Воевода молча опустился рядом, приобнял за плечи, накрыв полой меховой накидки. Через какое-то время Малфрида заговорила:

– Это мой враг, Мокей вдовий сын, – кивнула она на тело у своих ног.

Посадник только подумал, что нехорошо, что и этого на костер не уложили, надо прислать людей, чтобы похоронили. Больше ничего не чувствовал. Это же сказала и Малфрида:

– Думала, как сгинет мой враг, великое ликование в душе ощущать буду. А мне… Мне горько отчего-то. Пусто как-то.

Ее глаза были темными и печальными. Свенельд произнес:

– Порой мы сами не ведаем, чего нам надо. Взбодрись же и подумай, как дальше жить будем.

Она посмотрела на него, медленно отстранилась, убрав его руку с плеча.

– Ты вот добр ко мне сейчас, Свенельд. За то спасибо. Но я ведь осталась такой же, как я есть. И ты этого никогда мне не простишь, всегда будешь помнить и чужим останешься.

– Я знаю. Но пока мы еще муж и жена.

– То для людей, а сами мы иное знаем.

Они помолчали немного. Потом Малфрида сказала, что благодарна ему за то, что сына ее спас.

– Я ведь имела беседу с Малкиней перед его уходом. Он рассказал, что ты себя не щадил, защищая дитя, какое я за тебя Кощею обещала.

– Не мог я того позволить, – вздохнул варяг. – Ну что я за витязь, если меня баба защищает, да еще малым дитем заслоняет? А так я вроде и сам на что-то годен.

– Да, не по зубам Темному мой славный муж, теперь я это понимаю. А помочь хотела, потому что любила тебя без памяти.

– Любила?.. А теперь?

– Теперь мы слишком разными стали, Свенельд. И не ужиться нам. Ты воевода, тебе власть и сила нужны. А я…

Тут она умолкла. Свенельд пытливо всматривался в ее лицо – такое спокойное и привычное сейчас, без этих жутковатых всполохов в очах.

– Что ты для себя решила?

– Уйду я от тебя, если позволишь. Не жить нам вместе, разные мы. Ты против любого чародейства готов восстать, так как сильнее любых чар. А я… Я и есть эти чары.