— Кто тут дежурил в понедельник в обеденное время? — осведомился Шпандау.

— А вам-то что? — ощетинился в ответ парковщик. Черт, может, все-таки легавый?

— Вам ничего не грозит. Мне просто нужна кое-какая информация.

Парковщик снова окинул его оценивающим взглядом.

— Вы не из полиции. Там такие костюмы не носят.

— Очень проница…

— Так что, может, вам стоит подкрепить свою просьбу чем-нибудь, — продолжил парковщик, улыбаясь так, как обычно улыбаются ушлые типы в кино.

— Подкрепить, значит… — повторил Шпандау.

Парковщик усмехался, как двойник Элвиса. Шпандау от души надеялся, что никаких осложнений не возникнет. Голова трещала немилосердно, а при ходьбе его странно кренило влево. Ему и свой-то голос было противно слушать, не то что препираться с этим козлом. Он немного помолчал, глубоко вздохнул, а потом снял солнечные очки. Голову залила мучительная боль, в горле зародился короткий крик агонии — Шпандау надеялся, что вопль этот сразу удалось подавить. Он угрожающе надвинулся на парковщика и вытаращил глаза.

— Дитя мое, — сказал Шпандау, — я хочу, чтобы ты хорошенько всмотрелся в эти глаза. Они выглядят так, будто над ними поработал свихнутый художник-граффитист, у которого на уме лишь кровь, бедный сукин сын, ему насрать на эту огромную Богом проклятую планету, а денег хватает только на один баллончик с краской. Видишь их, а?

Парковщик заглянул в глаза Шпандау. Они и впрямь выглядели как одно из самых впечатляющих творений Джека Потрошителя. Кроме свежей и запекшейся крови там еще можно было разглядеть смутное изображение самого задушенного парковщика.

— А теперь, — продолжил Шпандау, — я хочу, чтобы ты представил, как стоишь перед этими самыми глазами и снова говоришь мне, что мне следует подкрепить свою просьбу.

Ухмылка слетела с лица парковщика, и он пробормотал:

— Я. Это я работал в ту смену. Я и парень по имени Питер.

— Спасибо, — сказал Шпандау и снова надел солнечные очки. Его голова по-прежнему пульсировала от боли, но глазные яблоки уже не грозили взорваться. — Ты знаешь, кто такая Анна Мэйхью? В понедельник она вышла из ресторана сразу после обеда.

— Ага, я помню. Но ее машину я не парковал, у нее свой водитель.

— Ты видел, как она покинула заведение?

— Она вышла на улицу и постояла тут еще пару минут, разговаривала с какой-то женщиной. А потом ее увез водитель.

— Она стояла на тротуаре, разговаривала, и кто-то прошел мимо нее, совсем близко. Может быть, налетел на нее или задел. Не исключено, что мужчина. Это ты видел? — спросил Шпандау.

— Да я же говорил, что был занят — эти старые кошелки высыпали оттуда гурьбой, и я еле поспевал подавать им машины. Только помню, что она здесь была, да и всё.