— За женщин.

— Это еще за каким хреном? — удивился Фрэнк. — С вашим-то послужным списком?

— Будьте же ко мне снисходительны, друзья. Я уже завязываю. Даю торжественный обет. Хватит с меня.

— Чего хватит: женщин или бухла? — уточнил Фрэнк.

— Женщин, конечно, — ответил Уолтер. — Алкоголизм — это то, что получается у меня куда удачнее.

Фрэнк налил себе яблочного сока, и мужчины подняли бокалы.

— За женщин, — провозгласил Уолтер. — Черт бы их побрал.

Они выпили. Уолтер попросил:

— Маэстро, пожалуйста, повторите еще разок.

— Вы уже достаточно выпили, — возразил Фрэнк.

— Слушай, Фрэнк, ты же отлично знаешь, что я сегодня вечером все равно нажрусь в хлам. И если мне вдруг понадобится встать и перебраться в какое-нибудь другое заведение, я ведь могу кого-нибудь и убить. Так что куда безопаснее дать мне надраться здесь, среди друзей. А Дэвид потом доставит меня домой. Разумно же?

— Что-то у меня от вашей логики голова разболелась. — Фрэнк перевел взгляд на Шпандау: — Вы за него ручаетесь?

— Возможно, это единственный способ уговорить его в итоге поехать домой.

— Да что за на хрен! — не сдержался Фрэнк. — Дайте мне ключи от тачек. Вы оба.

— А я-то почему? — удивился Шпандау.

— Да потому что я знаю, к чему все идет. Видел уже.

Фрэнк протянул руку, и оба посетителя уронили ключи от своих автомобилей в его ладонь.

Разумеется, Фрэнк был прав. Прошло совсем немного времени, а оба уже порядочно набрались. Они пили с одинаковой скоростью, но Уолтер, судя по всему, находился на неком стабильном плато и больше не пьянел, а скоро и Шпандау достиг такого же состояния. Пьянки Уолтера всегда проходили именно так. Он доходил до определенного уровня опьянения — близкого к той черте, за которой наступает отключка, — но, хотя продолжал пить и дальше, редко пересекал эту черту. Уолтер раз за разом повторял: нет смысла бухать, если большую и лучшую часть пьянки ты проводишь во сне.

Шпандау достиг состояния «слегка под хмельком» и быстро его миновал. Теперь почва начала уходить у него из-под ног, и он примерно мог представить, какие ощущения ждут его завтра утром.

— Ну что, закругляемся? — наконец спросил Шпандау у шефа.