Жёсткие указания Ватутина не возымели действия. Войска дважды переходили в наступление, но прорвать созданный противником мощный рубеж с достаточным количеством живой силы и техники, инженерными сооружениями, минными полями им так и не удалось.

Какие мысли и чувства были в голове Николая Федоровича, можно только догадываться. Внешне он оставался спокойным, не расслаблял волю, но внутри всё клокотало. Отдавать приказ командармам на начало очередного наступления? И опять биться как рыба об лёд... Готовить новую операцию? Но резервы все исчерпаны. Что отвечать Сталину? Ведь накануне наступления он твердо заверил Верховного, что войска фронта выполнят поставленные задачи. А в результате всю неделю топтались на месте и понесли огромные потери. Вопросы, вопросы... Они не давали покоя ни днём ни ночью. Надо было искать выход и исправлять положение.

Военный совет Воронежского фронта доложил в Ставку 18 октября о текущей ситуации: «В настоящее время на плацдарме непосредственно в 20—30 км севернее Киева (плацдарм в районе Лютежа) 38-я армия сломила сопротивление противника и преследует его. Имеется полная возможность развивать дальнейший успех в юго-западном направлении; однако резервов для этого не имеем. Имеется также возможность развить успех с плацдарма 60-й армии (Черняховского), но также не имеем сил... Развитие успеха севернее Киева значительно облегчало бы прорыв фронта с Букринского плацдарма и облегчило бы полное выполнение поставленных Вами задач фронту».

Как видно из доклада, войска фронта были готовы продолжать наступление, но для этого, читаем между строк, нужны резервы и дополнительные силы. Пока ждали решения Ставки, Ватутин приказал командармам все атаки прекратить, а войскам закрепиться на достигнутых рубежах. 23 октября Сталин заслушал его доклад о сложившейся обстановке. Обратимся к воспоминаниям К. С. Москаленко:

«Помню, в полдень 23 октября к нам на НП на Букринском плацдарме, откуда мы с П. С. Рыбалко и [членом Военного совета 40-й общевойсковой армии генерал-майором] А. А. Епишевым руководили боем, подъехал Н. Ф. Ватутин. В то время, когда мы докладывали ему обстановку, Николая Федоровича попросили к аппарату ВЧ. Вызывал Верховный Главнокомандующий. Выслушав доклад командующего фронтом, И. В. Сталин неодобрительно отнесся к намерению продолжать наступление с Букринского плацдарма. Не претендуя на дословное воспроизведение всего этого разговора, полагаю, однако, целесообразным изложить его так, как он был потом подробно передан нам Н. Ф. Ватутиным.

— Видимо, войскам товарищей Москаленко и Рыбалко, — сказал Верховный, — очень трудно наступать на Киев с этого плацдарма. Местность там резко пересеченная, и это мешает маневрировать большими массами танков. Противнику это удобно. И местность у него возвышенная, командующая над вашей. Кроме того, он подтянул крупные силы — танковые и моторизованные дивизии, много противотанковых средств и авиации. Все это вы и сами знаете. Остается сделать вывод. Он состоит в том, что ударом с юга Киева вам не взять. А теперь посмотрите на Лютежский плацдарм, находящийся к северу от Киева в руках 38-й армии. Он хотя и меньше, но местность там ровная, позволяющая использовать крупные массы танков. Оттуда легче будет овладеть Киевом. — Помолчав, И. В. Сталин добавил: — Предлагаю вам продумать вопрос о рокировке 3-й гвардейской танковой армии, а также частей усиления 40-й армии на Лютежский плацдарм. Надо скрытно, в тёмное время суток, вывести их с Букринского плацдарма на Лютежский. 40-й и 27-й армиям продолжать демонстрацию наступления с прежнего направления. Словом, врага нужно обмануть».

Уже к концу следующего дня в штаб фронта поступила директива Ставки, официально подтвердившая указания и распоряжения Сталина. В ней говорилось:

«1. Ставка ВГК указывает, что неудача наступления на Букринском плацдарме произошла потому, что не были своевременно учтены условия местности, затрудняющие здесь наступательные действия войск, особенно танковой армии. Ссылки на недостаток боеприпасов не основательны...

2. Ставка приказывает произвести перегруппировку войск 1-го Украинского фронта[54] с целью усиления правого крыла фронта, имея ближайшую задачу — разгром киевской группировки противника и овладение Киевом.

Для чего:

- 3-ю гвардейскую танковую армию Рыбалко перевести на участок фронта севернее Киева, используя ее здесь совместно с 1-м гвардейским кавкорпусом. Слабые в ходовом отношении танки Рыбалко оставить на месте для пополнения ими 8-го гвардейского и 10-го танковых корпусов. Поступающие на пополнение фронта танки использовать в первую очередь для укомплектования танковых корпусов Рыбалко;

- усилить правое крыло фронта 3—4 стрелковыми дивизиями за счет левого крыла фронта;

- использовать также для усиления правого крыла фронта 135 и 202 стрелковые дивизии, передаваемые вам из 70-й армии резерва Ставки;

- привлечь к участию в наступлении на Киев 60-ю и 38-ю армии и 3-ю гвардейскую танковую армию.

3. Наступательные действия на Букринском плацдарме вести остающимися здесь силами, в том числе танковыми частями, с задачей притянуть на себя возможно больше сил противника и при благоприятных условиях прорвать его фронт и двигаться вперёд.

4. Переброску Рыбалко произвести так, чтобы она прошла незаметно для противника, используя макеты танков.

5. Переброску Рыбалко и 3—4 стрелковых дивизий с левого крыла начать немедленно и закончить сосредоточение их на правом крыле к 1—2.11.43 года.

6. Наступление правого крыла начать 1—2.11.43 г., с тем чтобы 3-я гвардейская танковая армия начала действовать 3—4.11.43 г. Левому крылу начать наступление не позже 2.11.43 г.

7. Разгранлинию между Белорусским и 1-м Украинским фронтами оставить прежнюю. Из состава 61-й армии Белорусского фронта передать с 24.00 25.10.43 г. две левофланговые стрелковые дивизии в состав 13-й армии 1-го Украинского фронта.

8. Исполнение донести.