Глава 8. ВОЙНА

В роковую ночь с 21 на 22 июня 1941 года Ватутин, как и большинство офицеров и генералов Наркомата обороны и Генштаба, не спал ни минуты. На фоне безмятежно спящей Москвы в большинстве окон здания военного ведомства ярко горел свет. Возвратившийся из Кремля Жуков первым делом спросил Николая Федоровича о том, дошла ли директива до округов и как идёт работа по её выполнению. Ватутин доложил, что передача директивы завершена в 00.30, её получение подтверждено в округах и на флотах, на местах приступили к приведению войск в боевую готовность.

Однако ни Жукова, ни Ватутина не покидало чувство гнетущего беспокойства. Они отдавали себе отчёт в том, что если война начнётся в утренние часы, как об этом сообщил перебежчик, то в состояние боевой готовности войска будут приведены лишь частично. Это в лучшем случае, в худшем — они даже не выдвинутся в заданные районы, не тронувшись с мест расквартирования. Так собственно и случится.

Многие дивизии были подняты по тревоге не в соответствии с полученными приказами и распоряжениями, а в результате бомбардировок и артиллерийских обстрелов немцев. Из-за выведенных из строя диверсантами проводных линий связи приказы адресаты не получили. Части и соединения, начав выдвижение в указанные районы, в большинстве случаев так и не дошли до них. Путь им преградили наступавшие танковые армады вермахта, и они вынуждены были вступать в бой с ходу. Войскам второго эшелона пришлось выдвигаться к границе под непрерывными ударами вражеских самолетов. Командиры не знали обстановки. Районы, в которые предписывалось прибыть соединениям, были уже заняты войсками вермахта, сумевшими добиться тактической, оперативной, а затем и стратегической внезапности.

Но все это скоро произойдет. Сейчас же текли напряженные часы ожидания. Примерно в полночь из Киевского особого военного округа поступила ещё одна тревожная весть. К нашим пограничникам, переплыв речку, явился солдат 74-й пехотной дивизии. Он сообщил, что немецкие войска начнут наступление сегодня, 22 июня в четыре часа.

Под утро нарком обороны вызвал к себе Жукова и Ватутина, чтобы узнать, как в округах идет выполнение переданной директивы. Однако их доклады уже потеряли актуальность. От Чёрного до Баренцева моря государственная граница СССР содрогнулась от артиллерийских залпов, разрывов авиационных бомб, рёва танковых моторов... В украинских, белорусских и прибалтийских приграничных сёлах и городах зазвучала грубая немецкая речь.

Войну ждали, к ней готовились, но она пришла внезапно. В первые же часы враг вторгся на советскую землю на многие десятки километров. Его танки, взламывая оборону Красной армии как неокрепший лед, корежили своими гусеницами дороги, ведущие к Минску, Киеву, Москве... Никто не мог и представить, что на военных аэродромах Украины, Белоруссии, Прибалтики яркими факелами пылают краснозвездные крылатые машины, так и не успевшие взмыть в небо. Трудно было поверить и в тот факт, что на ряде важнейших участков фронта в клещах гитлеровцев оказалось немало воинских частей, с невероятным упорством пытавшихся вырваться из окружения.

Вот как описывает первые трагические минуты и часы начала Великой Отечественной войны Жуков:

«В 3 часа 07 минут мне позвонил по ВЧ командующий Черноморским флотом адмирал Ф. С. Октябрьский и сообщил: “Система ВНОС[28] флота докладывает о подходе со стороны моря большого количества неизвестных самолетов; флот находится в полной боевой готовности. Прошу указаний”.

Я спросил адмирала: