После совещания большинство его участников разъехались по местам постоянной службы. Однако группа высшего комсостава была оставлена для участия в двух больших военно-стратегических играх на картах. Планы проведения игр готовились непосредственно Ватутиным, его заместителем генерал-майором А. М. Василевским, начальниками отделов Оперативного управления генерал-майором П. И. Кокоревым и полковником В. В. Курасовым. Особенно Николай Федорович требовал от операторов обязательного отражения в материалах игр последних действий вермахта в Европе. Кроме того, в них нашли свое практическое воплощение те идеи, которые прозвучали на только что завершившемся совещании. В соответствии с заданиями и полученными вводными участники принимали решения и исполняли в письменном виде директивы, боевые приказы, оперативные сводки и другие документы.
О том, как проходили эти игры, пойдёт речь чуть позднее. А пока сделаем небольшое отступление. По ту сторону границы уже с лета немцы планомерно готовились к нападению на Советский Союз. 31 июля начальник Генерального штаба сухопутных войск вермахта генерал-полковник Франц Гальдер записал в своем дневнике указание Гитлера: «Россия должна быть ликвидирована. Срок — весна 1941 года. Чем скорее мы разобьём Россию, тем лучше...» В первых числах декабря, а точнее 5 декабря, состоялось совещание военного и нацистского руководства, а также игры на картах. Педантичные немецкие генералы скрупулезно выверяли детали предстоящей агрессии, прикидывали, как лучше разгромить вооруженные силы СССР. 18 декабря 1940 года Гитлер утвердил окончательный план «Барбаросса». Главный замысел — германские вооруженные силы должны в ходе кратковременной кампании разгромить Советскую Россию. Основные силы русских сухопутных войск, находящиеся в Западной России, следует уничтожить в смелых операциях посредством глубокого, быстрого выдвижения танковых клиньев... Оставалось ждать день и час начала «Барбароссы»...
Секретное совещание нацистской верхушки и высшего командования вермахта, игры на картах... Всеармейский сбор советских военачальников, присутствие на нём руководителей партии, оперативные игры... Все мероприятия проходят в одно и то же время. Очень любопытное совпадение! Но удивительного в этом ничего не было. Германия готовилась к войне, и это было очевидно. Её приближение всё явственнее ощущали и в Советском Союзе, в первую очередь люди в погонах. Поэтому игры, организованные в те декабрьские дни Генеральным штабом, являлись проверкой готовности советских войск на случай возможной агрессии.
Вот как описывал одну из игр Г. К. Жуков в своей книге «Воспоминания и размышления»: «Руководство игрой осуществлялось наркомом обороны С. К. Тимошенко и начальником генерального штаба К. А. Мерецковым; они “подыгрывали” за юго-западное стратегическое направление. “Синяя” сторона (немцы) условно была нападающей. “Красная” (Красная Армия) — обороняющейся.
Военно-стратегическая игра в основном преследовала цель проверить реальность и целесообразность основных положений плана прикрытия и действия войск в начальном периоде войны.
Надо отдать должное Генеральному штабу: во всех подготовленных для игры материалах в значительной степени были отражены последние действия немецко-фашистских войск в Европе.
На западном стратегическом направлении игра охватывала фронт от Восточной Пруссии до Полесья. Состав фронтов: западная (“синяя”) сторона — свыше 60 дивизий, восточная (“красная”) — свыше 50 дивизий. Действия сухопутных войск поддерживались мощными воздушными силами.
Игра изобиловала драматическими моментами для восточной стороны. Они оказались во многом схожими с теми, которые возникли после 22 июня 1941 года, когда на Советский Союз напала фашистская Германия...
По окончании игры нарком обороны приказал Д. Г. Павлову и мне произвести частичный разбор, отметить недостатки и положительные моменты в действиях участников.
Общий разбор И. В. Сталин предложил провести в Кремле, куда пригласили руководство Наркомата обороны, Генерального штаба, командующих войсками округов и их начальников штабов. Кроме И. В. Сталина, присутствовали члены Политбюро.
Ход игры докладывал начальник Генерального штаба генерал армии К. А. Мерецков После двух-трех резких реплик Сталина он начал повторяться и сбиваться. Доклад у К. А. Мерецкова явно не ладился. В оценках событий и решений сторон у него уже не было логики. Когда он привел данные о соотношении сил сторон и преимуществе “синих” в начале игры, особенно в танках и авиации, И. В. Сталин, будучи раздосадован неудачей “красных”, остановил его, заявив:
— Откуда вы берете такое соотношение? Не забывайте, что на войне важно не только арифметическое большинство, но и искусство командиров и войск.
К. А. Мерецков ответил, что ему это известно, но количественное и качественное соотношение сил и средств на войне играет тоже не последнюю роль, тем более в современной войне, к которой Германия давно готовится и имеет уже значительный боевой опыт».
После этого, пишет далее Жуков, Сталин сделал «ещё несколько резких замечаний, о которых вспоминать не хочется».
Эти замечания стали судьбоносными как для Мерецкова, так и для Жукова. Впрочем, обратимся теперь к мемуарам «На службе народу» К. А. Мерецкова. Он так описывает подведение итогов игры: «В начале января 1941 года большинство участников совещания разъехалось по местам. Группа руководящих работников осталась на оперативную игру на картах. Присутствовали секретари ЦК ВКП(б) Г. М. Маленков и А. А. Жданов. Руководил игрой лично нарком обороны. Оперативная игра прошла чрезвычайно интересно и оказалась очень поучительной. По окончании игры планировался ее разбор, причем для подготовки к нему отводились сутки. Но вдруг небольшую группу участников игры вызвали в Кремль. Заседание состоялось в кабинете И. В. Сталина. Мне было предложено охарактеризовать ход декабрьского сбора высшего комсостава и январской оперативной игры. На все отвели 15—20 минут. Когда я дошел до игры, то успел остановиться только на действиях противника, после чего разбор фактически закончился, так как Сталин меня перебил и начал задавать вопросы.
Суть их сводилась к оценке разведывательных сведений о германской армии, полученных за последние месяцы в связи с анализом ее операций в Западной и Северной Европе. Однако мои соображения, основанные на данных о своих войсках и сведениях разведки, не произвели впечатления. Тут истекло отпущенное мне время, и разбор был прерван. Слово пытался взять Н. Ф. Ватутин. Но Николаю Федоровичу его не дали. И. В. Сталин обратился к народному комиссару обороны. С. К. Тимошенко меня не поддержал. Больше никто из присутствовавших военачальников слова не просил. И. В. Сталин прошелся по кабинету, остановился, помолчал и сказал:
— Товарищ Тимошенко просил назначить начальником Генерального штаба товарища Жукова. Давайте согласимся!
Возражений, естественно, не последовало».
Сопоставляя рассказ Жукова и рассказ Мерецкова, нельзя не заметить, что Жуков в своих воспоминаниях не стал акцентировать внимание на эпизоде, когда Сталин подверг обструкции Мерецкова за якобы недостоверные разведданные. Как считает военный историк С. П. Куличкин, «Сталин хотел услышать совсем не то, что говорил Мерецков, и это его раздражало. Слишком уж обескураживающими были сведения начальника Генерального штаба». Обескураживающие, но правдивые и объективные данные готовил Ватутин, и он как раз попытался взять слово, доказать достоверность сведений и реальное положение дел. Однако слова ему не дали. Впервые Ватутин ощутил сталинский гнев, который рикошетом зацепил и его.
С начала февраля просторный кабинет Мерецкова уже обживал генерал армии Г. К. Жуков, третий при Ватутине начальник Генерального штаба РККА. Мерецков, предшественник Жукова, пробыл в этой должности всего полгода. Хотя всегда считалось, что для полноценного становления начальника Генерального штаба требуется не менее 3—4 лет. Примечательно, что на посту руководителя Оперативного управления тоже за несколько лет сменилось немало начальников. Кадровая чехарда, начавшаяся в 1937 году, к сожалению, считалась привычным явлением, что не способствовало качественному решению вопросов стратегического планирования и подготовке вооруженных сил к предстоящей войне.