Но артефакт уже выскользнул из рук Хефы и, насмешливо мигнув, разделился на две непримечательные медные половинки. Черт с диким ревом несся вперед, пытаясь схватить угасающие частички. Словно издеваясь над адским паразитом, они кружились, избегая жадных лап, и, проскочив под самым его носом, нырнули в медленно закрывающийся портал.

— Не-е-ет!!! Пять столетий поисков и страданий! Опять! — громко и отчаянно заорал черт, кинувшись следом и совершенно не замечая, как уменьшается до прежних размеров. Лихо разбежавшись, он еле успел проскочить в уменьшающуюся черно-алую воронку за секунду до того, как она исчезла.

— Это что же выходит, Корик? Мы с тобой что, истинная пара? — Круглыми глазами Хефа смотрела на своего мужа.

— Какие? Хефа, что ты мелешь? Мы еле живы остались! — встряхнул ее за плечи Корик.

— Господи, балбес! Ты что, представление со свадьбой вполуха слушал? Ну там, на улице, где все говорили, что кольцо не ошибается и всякое такое. — Рассерженная Хефа испытующе смотрела на мужа, ожидая его ответа.

— Ну пара и пара! — отмахнулся Корик. — Я тебя и без этого всякого, ну, магического люблю!

Хефа от этих слов смущенно порозовела и, прильнув к мужчине, махнула рукой, соглашаясь с его словами.

— А знаешь, если мы истинная пара, не надо мне никакого богатства! На маленький домик в селе денег хватит, огород заведем… — Она мечтательно закрыла глаза, представляя себя хозяйкой уютного жилища. — Хватит уже скитаться и рисковать!

— Ну не знаю… Хотя как скажешь, домик так домик. В этом особняке все равно ничего хорошего нет, одни опасные ловушки! Лучше давай сначала из леса выберемся, а там посмотрим. — Фенмук помог жене вылезти из-за обломков и, оглядевшись, заметил небольшую, обитую железными полосками дверь.

— Глянь, там вроде выход. Идем уже, заберем «Олиндию». — Корик усмехнулся. — Знаешь, это имя подходит нашему механическому туловищу. Как думаешь?

— Если тебе так нравится, то пусть будет Олиндией. Мы под этим именем столько пережили!

Они открыли дверь и стали подниматься по лестнице. Выйдя наружу, маленькие фигурки переглянулись и, как подобает настоящим ворам, растворились в сумрачных тенях мрачного парка.

А в это же время маленькая толстая летучая мышь сокрушалась по поводу своей беспомощности, наблюдая, как Патриция приводит в чувство Алису.

— Дожил! — Кронов с отвращением разглядывал крылья, крошечные лапки и жирный животик. — Профессор, некромант, потомственный аристократ — и в итоге совершенно бесполезное существо без капли магии! Представляете, Патриция? Если об этом узнают студенты, то засмеют! Еще и все, кто был со мной, пострадали! — Он уныло свесил уши, закрыв ими глаза.

— Послушайте, господин Кронов, — Патриция, осмотрев Алису, повернулась к тумбе, на которой сидела мышь, — вы совсем не виноваты! Все попали в ловушку по моей вине, а беспомощным вас сделала магия Гросса! Этот подлец побоялся связываться с вами в настоящем виде! Да и пострадали не все! Посмотрите, с рыбкой все хорошо, — девушка кивнула на Карпа, — да и мисс фон Вездерляйн в банальном обмороке.

— Что значит «хорошо»?! — возмутился Поликарпыч, хватаясь за сердце. — У меня жуткий стресс, может, даже плавники потускнеют и чешуя начнет выпадать! И это ваша вина! — Он демонстративно отвернулся, бубня: — Заманила нас своим артефактом.

— Карп, имей совесть! Патриция не виновата! Если бы на тебе был такой долговой браслет, ты бы тоже ничего не смог предпринять! — прикрикнул на рыбеха вампир и снова сник. — Это я самонадеянный неудачник, если бы я заметил ловушку на воротах…

— Но Олиндия не проходила через ворота, — вспомнила Патриция, — но тем не менее тоже попала под какое-то заклинание, Малиген же кричала что-то про ее превращение, перед тем как кинуться за чертом.

Генрих Викторианович поправил мешающие уши.

— Знаете, я ничего не успел заметить. Пока повернулся, потом эти лопухи убрал, все и разбежались. — Он в недоумении развел лапками. — С таким пузом я не то что помочь не могу, а даже сижу с трудом.