Глава 10
Пока миссис Валентайн делилась своей историей, за окном постепенно сгущались тучи, но в кухне темнеет как-то вдруг сразу. Окно рядом с Анной приоткрыто всего на несколько дюймов, и внезапно рукав ее рубашки становится мокрым.
– О, – говорит она, рассматривая растущую лужу на кухонном полу, – мне его закрыть?
– Нет, все в порядке, дорогая, – отвечает миссис Валентайн. Она погружена в свои мысли и, кажется, даже не понимает, о чем говорит Анна.
– Ладно, но на улице дождь начинается, и здесь уже натекло…
– Ничего страшного, – ласково говорит миссис Валентайн. – Но тебе лучше приступить к работе – день заканчивается. На улице уже темно!
– О, конечно, извините. – Анна встает, тихо опуская окно одной рукой. Подвернутая нога затекла и плохо слушается.
– Тебе не за что извиняться, дорогая девочка. Это я не могла закрыть рот. Стоит только начать, и меня никто уже не остановит. Вот так. И ты тоже такой будешь, когда постареешь.
– Если только я не пойду в свою бабушку Дэвис. – Бабушка Дэвис, грустная, тихая старушка. Анна знает, что ее бабушка и миссис Валентайн долгое время были близкими подругами, и теперь, встретив миссис Валентайн, она понимает, почему их отношения сложились удачно. Миссис Валентайн, должно быть, говорила, говорила и говорила, а бабушка Дэвис сидела и слушала, слушала, слушала.
Мама Анны много говорила о том, как хорошо было для ее матери иметь подругу, живущую так близко, но ни она, ни сама Анна почти не вспоминали о той, которая осталась после смерти бабушки Дэвис.
– Тебе повезло бы, если бы ты пошла в свою бабушку Дэвис, – говорит миссис Валентайн почти возмущенно. – Она удивительная женщина. Вообще-то я даже сомневаюсь, что ты знала свою бабушку, если ты говоришь о ней такие вещи.
Анну смущают две вещи: настоящее время, в котором миссис Валентайн говорит о ее умершей бабушке, и возмутительный намек на то, что она с ней не встречалась. Последнее представлялось спорным; первое же, возможно, было просто оговоркой.
– Что? Конечно, я была с ней знакома. И хорошо ее знала.
Лицо миссис Валентайн приходит в движение, но только рот и только чуть-чуть.
– Я имею в виду, – продолжает она, оставаясь за столом и наводя на нем подобие порядка, – ты не знала ту миссис Дэвис, которую знала я, до смерти твоего дедушки. У нее сейчас нелегкие времена. В горе человек обычно замыкается, но она не была такой всегда и не уйдет такой… По крайней мере, я так не думаю. – Миссис Валентайн стучит по столу костяшками пальцев, как будто пытается подбодрить миссис Дэвис через ее внучку. – Таким людям, как мы с тобой, нужно просто держаться за нее. Когда-нибудь она снова обретет часть себя прежней, и, когда это произойдет, я познакомлю вас по-настоящему. Думаю, ты обнаружишь, что у вас действительно много общего. Ну же! Приступай.
Анна сбита с толку, но, прежде чем успевает что-либо сказать, этот удивительно странный момент минует. Миссис Валентайн переключается в рабочий режим.
Старуха отодвигает свой стул, и он со скрежетом ползет по линолеуму.
– Пол. – Она указывает на пол, который похрустывает у нее под ногами. – Все поверхности, посуда, э-э… – Она останавливается посредине комнаты и поворачивается. – Одно это могло бы занять полдня, так ведь?
Анна кивает, ее глаза широко раскрыты.
– Да, могло бы, – говорит она едва слышно.