«Там ведь нет ничего, так ведь?» – В душе я, видимо, надеялась, что проведенный другом беглый осмотр на полу кабинета ничего не сможет обнаружить. Я поняла, что намеренно создавала препятствия, – я все еще не была готова к плохим новостям.
«Хммм…» – сказал он.
«Что там?» – сразу же занервничала я.
Он покрутил настройки, пытаясь получше все разглядеть, а затем повернул ко мне экран. «Видишь?» – спросил он.
«Это гематома. Я знаю… она все еще там», – поспешила я объяснить. Скопившаяся в ту первую ночь кровь постепенно рассасывалась в течение последнего года. Если сначала она была размером с пятикилограммовый шар для боулинга, то теперь стала уже не больше теннисного мячика.
«Да, я с тобой согласен, и именно поэтому я не уверен, что это за второе образование», – сказал он, показывая на экран.
Я увидела яйцевидную сферу сантиметра три в поперечнике, которая таращилась на меня с экрана аппарата УЗИ.
«Тебе необходимо провести полноценный УЗИ, – заявил он, вставая с пола. Он добавил: – Я закажу процедуру. Я позвоню и узнаю, можно ли будет все организовать прямо сейчас».
Я понимала, что он прав. Несколько часов спустя специалист УЗИ изучала тот же самый участок, снова и снова проводя по животу датчиком, словно не совсем понимая, что именно она видит. Она извинилась и вышла, чтобы позвать рентгенолога.
«Послушайте», – начала рентгенолог. Я знала, что ничего хорошего такое вступление не сулит. Как показывала практика, оно обычно означало: «Я сейчас скажу вам довольно плохие новости, но мне хотелось бы, чтобы вы не реагировали на них как на плохие новости. Я бы хотела, чтобы вы проявили стойкость и сохранили самообладание».
«В отчете вы увидите, что я называю то, что мы обнаружили, образованием», – продолжила она. Значит, они все-таки что-то нашли.
«Судя по всему, к нему поступает кровь. Имейте, однако, в виду, что это образование вовсе не обязательно является раковой опухолью. Мы порекомендуем вам дальнейшее обследование – КТ или МРТ».
Я кивнула. Я все поняла.
Выходя из кабинета рентгенолога, я тут же почувствовала себя глупо, осознав, что я зашла так далеко, ничего не сказав при этом ни близким, ни даже своим врачам. Я решила, что пора начать всех ставить в известность.
Первым делом я позвонила хирургу, который, изучив снимки УЗИ, согласился, что самым логичным следующим шагом будет трехфазная компьютерная томография моей печени. Он предположил, что образование оставалось прежде незамеченным, потому что время введения красителя было выбрано не совсем удачно. Он заказал проведение процедуры.
Я позвонила Рэнди, который простодушно ответил: «Привет, я как раз думал, когда ты позвонишь. Должно быть, вся в делах, а?»
Бедняга Рэнди ненавидел сюрпризы, и так как он полагал, что на работе я в безопасности, то позволял себе невиданную прежде роскошь спрашивать меня о том, как прошел день, не боясь при этом услышать ничего, что он бы мог интерпретировать как плохие новости.
«Ну, на самом деле меня тут беспокоила боль… если честно, боль меня беспокоила уже какое-то время», – начала объяснять я.
«Погоди, какая еще боль? Почему я впервые об этом слышу?» – он начал паниковать.
«Да это пустяки, – сказала я, хотя это было явно не так. – Ладно, просто послушай, – продолжила, решив перенять тактику рентгенолога. Я объяснила, что один мой друг сделал мне УЗИ печени, и ему показалось, что он что-то увидел, после чего мне провели полномасштабную процедуру, и им тоже показалось, что они что-то увидели, так что теперь мне нужно будет сделать компьютерную томографию. – Вот и все», – добавила я, надеясь, что у него не будет никаких вопросов.