— Вот тебе Сума Переметная, — сунула мне Баба Яга какую-то жуткую холщовую торбу на длинной лямке. — В ней Мудрые Мысли переносить очень удобно. Если что захочешь в нее положить, так просто приоткрой и скажи: «Научи уму, переметнись в суму!» — вся мудрость там и окажется. Вернешься — разберешься.

— Спасибо, — поблагодарила я, пристраивая лямку поперек груди.

— Закрой глаза, — скомандовала Баба Яга. — Раз, два, три! — И она несильно хлопнула меня ладошкой по лбу. Но у меня в голове этот легкий хлопок взорвался целым фейерверком, который сменился кромешной тьмой, а потом я открыла глаза и ахнула.

Вокруг меня, куда глаз ни кинь, простиралась необозримая трясина с леском на горизонте, подо мной вместо табуретки оказалась высокая кочка, а над головой звенели-заливались комары.

— Ну и куда я могла попасть, кроме как в болото? — безнадежно спросила я себя, и сама же ответила: — Хотели как лучше, а получилось как всегда...

Я вздохнула и стала соображать, как выбираться из этого гиблого места.

...Ничего лучше, чем прыгать с кочки на кочку, я не придумала. Но далеко не упрыгала — на очередном приземлении моя нога неловко подвернулась, и я со стоном плюхнулась на кочку, схватившись за лодыжку. Сначала я даже заплакала от обиды и отчаяния, но быстро поняла: чего выть, если все равно никто не услышит и не пожалеет? Я присела, взяла себя (а вернее, свою ногу) в руки и стала старательно вспоминать, что делают в таких случаях сказочные герои. Вспомнила я много и решила пробовать все подряд.

— Сивка-Бурка, вещая каурка, встань передо мной, как лист перед травой! — взывала я. Но Сивка-Бурка не явился, видимо, болото и для лошадей непроходимо. Точно так же испугались трясины Трое-из-Ларца, старик Хоттабыч и прочие известные мне маги. Но я не унималась, решив перепробовать все, что вспомню.

— По щучьему велению, по моему хотению, встань, мост хрустальный, от меня до берега! — воодушевленно орала я. Но Щука меня не услышала: видимо, все-таки предпочитала проточную речную воду, а болото ее не привлекало. Да и глуховата, наверное, была по старости лет...

В какой-то момент я приостановилась, чтобы отдышаться, и тут мне в голову пришла светлая мысль: а чего я, собственно, зову щук да коней, заведомо не живущих вблизи болот? Не лучше ли обратиться к аборигенам?

Из аборигенов наблюдались только комары. Но они мне сказочными не казались — уж больно злые и кусучие, ну их.

— Кто у нас там из волшебных персонажей на болотах водится? — спросила я комаров. — Цапли? Лягушки? О! Лягушки! — осенило меня. — Царевна-лягушка, вот кто мне нужен!

И я с воодушевлением завопила:

— Царевна-лягушка! На помощь! Погиба-а-а-аю!

Вдруг я с ужасом вспомнила, что в конце сказки лягушка обернулась красной девицей и переехала на ПМЖ во дворец, явно не на болотах построенный. И когда я уже была готова упасть в пучины отчаяния, вдруг мой взгляд заметил всплески, приближающиеся к моей кочке, а вскоре появилась и возмутительница застойного болота — это и впрямь была лягушка. Но не царевна — обычная.

...Мы сидели на соседних кочках и молча таращились — она на меня, я на нее. Лягушка была как лягушка: небольшая, зеленоватая в крапинку, пучеглазенькая и большеротая. Стрелы не наблюдалось, короны тоже. Обычная болотная лягуха, что ты будешь делать! Но я все равно уже не чувствовала себя так одиноко: все-таки живое общение много значит. Есть с кем поговорить, по крайней мере, не будет ни перебивать, ни критиковать.

— Хорошо тебе! — сказала я лягушке. — Ты-то местная, тебе и трясина не помеха. А я вот допрыгалась: ногу подвернула. Больно теперь...

Лягушка молчала, слушала, присматривалась.

— У меня и там, в моем мире застой наблюдался, — доверительно сообщила я. — Тоже сплошное болото. И тоже не знала, как выбраться. Баба Яга говорила, что мир — это мои отражения. Вот и на сказке отразилось. Сижу вот в трясине, с тобой разговариваю.

Лягушка тихонько квакнула — вроде как вздохнула сочувственно.