Я просто бежала, и всё...

Бежала... бежала... бежала...

Груды покрасневшего металла, торчащие штыри, балки...

Внезапно зацепившись за что-то, я вскрикнула и дернулась чуть в сторону.

Плечо тут же нестерпимо защипало. Остановившись, позволила себе секундную передышку. Силой воли задвинула панику на задний план и, присмотревшись слипающимися глазами, различила эту проклятую широкую брешь, ведущую к кораблю.

Еще немного... Вот она... так мучительно близко.

— Луиза, — захрипел Шу.

— Нормально, — вернула я ему его же фразу. — Идем дальше.

Какой идем? Мне хотелось ползти. А лучше упасть и зареветь от боли. Громко! В голос!

Но Оюта снова закашлялась, и ноги сами понесли вперёд.

"Потом, — уговаривала я себя.  — Я буду плакать потом. Там корабль. Там спасение для всех нас. Удобная медицинская капсула для Шу и ампула с обезболивающем для меня"

Кажется, я даже произносила это вслух, умоляя себя двигаться.

Дым становился гуще.

Жужжание квадрантов чистильщиков усиливалось, отчего-то радуя.

Раздался выстрел. Один, другой… Очередь. Вдруг доска пошла легче, словно её кто-то потащил вместе со мной.

Под мою обожженную руку занырнул некто, и я услышала родной голос:

— Сейчас, мамочка, я помогу, — шептала Оюта. — Ты у меня такая храбрая, мам. Ты у меня лучшая.

Эти слова, произнесенные дрожащим от страха голосом дочери, словно бальзам пролились на сердце.

— Ещё немного, мама. Ещё чуть-чуть, и я всегда буду слушать тебя. Обещаю! Ещё несколько шагов, ма.

Она уговаривала меня идти и не останавливаться. За спиной Шу палил в кого-то мне уже не видимого.