Разозлившись, я прицелилась лучше и, наконец, достала одного из них.Он заорал, сбивая с себя пламя, и мешком упал на платформу.Улюлюканье резко прекратилось.

— Марк, беги за Оютой! — всё, что успела я прокричать, сообразив, что единственный способ спасти детей — отвлечь это стадо нелюдей на себя.

Раздалась очередь оглушающих выстрелов.

Чистильщиков словно покосило. Они соскальзывали с сидений байков и с глухим ударом падали на металлическую платформу.

Взглянув на Марка, поняла, что он не побежал, а удивленно смотрит в сторону Оюты. Обернувшись, чуть не заверещала как дочь, только не от страха, а от счастья. Шу все так же лежал на доске, вот только глаза его были открыты и рука с бластером поднята.

— Боги, как же я тебя люблю! — вырвалось у меня. — Как же я тебя люблю, Шу!

— Выберемся, всех стрелять научу, — проворчал он. — Мы где?

— Уже рядом, — пробормотала я куда уверенней. — Идем по знакам, но везде чистильщики и...

Я не договорила, Марк пристрелил очередного червя.

— Ясно, — Шу слегка повернул голову и взглянул на свой второй бластер в руках мальчугана.

Прищурился, но смолчал. Выглядел он слабым, бледным. На рубашке из-под торчавшей из плеча трубы растекалось пятно крови.

Это быстро поубавило мою радость.

— Марк, пошевеливаемся, — негромко прокричала и принялась выискивать очередной указатель.

Оюта цепко держала доску и легко ей маневрировала, максимально не тревожа Шу. Мой гурсан хоть и был в сознании, но мало чем мог помочь.

Он стремительно терял кровь.

И это придавало мне скорости.