Тина вздрогнула. Я не видел этого, но готов был поклясться, что она вздрогнула. Опустила кулачок на ткань моего пиджака и тут же одернула его обратно — словно бабочка, подлетевшая слишком близко к огню. Неприятная догадка уколола меня: я был ей противен.

Достаточно на сегодня, да и на целый год вперед. Мои больные фантазии, нежданное сватовство, эта сумасшедшая девчонка. Чужие люди с их проблемами, а ведь мне и своих с головой хватает.

Я резко встал со стула, случайно задев Алевтину, все еще стоявшую у меня за спиной.

— Большое спасибо, Борис Сергеевич, за завтрак и за гостеприимство. Но, честно говоря, мне пора идти.

— В смысле, идти?! Куда? — он удивленно поднял уставшие пустые глаза.

— Идти, в смысле, насовсем. Домой. В общем, спасибо, еще раз поздравляю со свадьбой, но на этом все — я ухожу.

— Как так? — тетя Настя всплеснула руками. — Боже мой, вот прямо сейчас и уходите?!

— Именно сейчас.

— Нет, ну мы так просто вас не отпустим. Вы же… вы же… — Она оглядывалась по сторонам, пытаясь найти предлог, чтобы задержать меня в этом доме еще на час, а лучше на всю жизнь.

— Ляля, проводи гостя, — сухо произнесла мама Алевтины. В ее взгляде сквозило разочарование.

Тина кивнула. Она бы сделала все, что скажут ее родители, не то что гостя до калитки довела, она бы и с самолета без парашюта прыгнула.

Омерзительная жертвенность.

— Я уже вызвал такси, — процедил я.

— Это не займет много времени, улыбнулась Алевтина одними только губами, — И впрямь, хорошо бы попрощаться.

— Ну вот видите, Андрей, наша Ляля букет тосковать по вам! — Я с удивлением посмотрел на Тину. Вид ее не выдавал скорби от скорой разлуки. Она растерянно озиралась по сторонам, теребя в руках ткань холщовой сумки. Сумка… откуда она взялась и зачем ей понадобилась тут, во дворе дома?

— Соня, не оставляй Лялю одну, сходи вместе с ними, — во взгляде Отца Тины засквозило беспокойство. Кажется, любимые родственнички не в первый раз спроваживали Алевтину ни весть к кому. Меня же тут никто не знал, и такая беспечность по отношению к молодой девушке, почти ребёнку…

Борис Сергеевич встал из-за стола и пожал мне руку. Так крепко, будто знал, что мы прощаемся навсегда. Я посмотрел в его уставшие впалые глаза и попытался сказать что-то ободряющее, но передумал. Не зачем.

Уже втроём мы вернулись обратно в дом, я шел впереди, сестры на два шага сзади.

— Андрей, я вас догоню, — произнесла Тина, — Сонечка хочет показать мне ремонт в комнате, это быстро.

Можешь не торопиться, — буркнул, не глядя в ее сторону.