– Не пришлось. Давай звони.

Она берет трубку спустя пару гудков, из телефона к вам врывается вечеринка.

– Ты где?

– Я еще там. Скоро пойду, – отвечает она.

– По-моему, тебе стоит взять такси и приехать ко мне.

– По-твоему, мне стоит взять такси и приехать к тебе?

– Ага.

Пауза, будто весь мир вдруг замер. Даже вечеринка на заднем фоне притихла.

– Пришли мне адрес.

Ты снова с фотоаппаратом. Ее вытянутая фигура свернулась на подоконнике, она затягивается сигаретой. Ты делаешь снимок, она отбирает камеру и кладет в сторону. Берет твою ладонь в свою руку. Рука теплая и снова поглаживает тебя по запястью пальцем. Она медленно моргает и расплывается в улыбке. Притягивает тебя, слегка покачиваясь. Она начинает с тобой танцевать. Барабаны все ярче, немного быстрее, но все же достаточно медленно, это не лихорадка. Достаточно медленно, чтобы заглянуть ей в глаза, а потом прижать к себе и двигаться в легком приятном ритме.

Ты боишься. Но когда музыка играет и что-то, что-то уносит тебя, заставляет закрыть глаза и двигать ногами, бедрами, плечами, качать головой, ныряет внутрь тебя и зовет за собой, ведет за собой, пускай на миг, к чему-то, у чего нет названия – да оно и не нужно, – неужели ты тоже боишься? Или же ты танцуешь, даже не зная, что это за песня?

Кстати, о ритме музыки, скоро воскресенье – день карнавала в Ноттинг-Хилле, но трястись там, судя по всему, придется не под музыку, а под приглушенный шум дождя. Обещанного прогнозом легкого и монотонного дождя. Она решила поискать другие варианты, но настроение лучше не стало.

– Единственный раз в году я захотела куда-то выбраться, потанцевать и повеселиться, и вот, пожалуйста, – говорит она, указывая на серое небо и моросящий дождь за окном. Гремит гром, похожий на урчание в животе великана, и она вздыхает, добавляя к звукам природы свое дыхание.

Прошлым вечером вы сидели у нее на диване, и она кое-что предложила.

– Думаю, это не очень хорошая мысль, – говоришь ты.

– Почему?

– Она… какая-то внезапная.

– Но я этого хочу. Давай помоги мне.

В ванной вы хихикаете и смеетесь, пока она смачивает волосы, приминая кудри потоком воды. Ты надеваешь перчатку и помогаешь ей распределить краску по голове, еще и еще раз, пока не получается нужный цвет. Она красится в блонд, вокруг расставлены флаконы и емкости, прямо как в комнате для проявки фотопленки. Прелесть пленочной съемки – в неизвестности. Ты не знаешь, что проявится в итоге. Вот и здесь ты занимаешься тем же самым, осветляя темные корни волос до сияния, схожего с солнцем в рассветный час. Когда вы ложитесь спать, ты запускаешь руку в ее золотые кудри, и она мурлычет, засыпая.

– Как хорошо, – говорит она. – Мне было так хорошо, я с радостью провела это лето вместе с тобой.