Новые владельцы не торопились с принятием решений, так что я, как Мороз Воевода обошла дозором пока ничейную недвижимость. Поставила стулья к стене, поправила подушки на диванчиках, выбросила мусор в обнаруженный у ворот бак. А потом подумала, что я — балда ответственная, и могу на самом деле заняться чем угодно!

Жаль, море было далеко, и с балкона в него не бултыхнёшься. В это был существенный недостаток нашей гостиницы.

Но синее пространство в золотом мареве на горизонте глаз радовало. Я надела кепку, повесила на плечо рюкзак и, заперев ворота, пошла гулять. Ногу опять же надо расхаживать.

Указатель манил в заповедник. И я шагом спортивного ленивца направилась на исследование территории. Эх, раньше я б уже тридцать раз тут всё кругами оббежала, посидела бы на той скале, что высится в ярком небе, пофоткала бы на утёсе слева, пересекла вдоль и поперёк Национальный парк справа, узнала бы всех собак и улицы лучше местных. Но теперь, увы, приходилось совершать марш ползком.

«Турбо-улитка» — вспомнила я «обзывалку» Артёма и усмехнулась. Ну, зато конфеты были вкусными.

Перейдя на противоположную сторону Севастопольского шоссе, я попала в тенистое царство растений, шишек и хвои.

Боже, настоящий лес! Как я скучала! Тосковала дома всё это время по высоченным стволам, елям и берёзам, запахам листвы, местами грибной сырости и красным россыпям ягод. Мне очень не хватает такого обилия деревьев в родном, окружённом степями Новочеркасске, куда меня папа забрал из Москвы, когда передвигаться получалось только на костылях и нечем было платить за съёмную квартиру. Новочеркасск — прекрасный город, в котором я знаю каждый угол, но уже не мой. И там мне не хватает не только леса, а ещё движения, людей, снега зимой и даже шума. Не хватает выставок и возможностей. Мне и самой себя не хватает... Этот год изменил всё!

Но сейчас вокруг были дубы, сосны, самшит, кизильник и даже кедры. А как пели птицы! Грех жаловаться.

Я немного прошагала по дорожке наверх, зачерпнула ладошкой воды из облагороженного диким камнем источника, потом свернула по тропе налево. Сердце радостно билось. Не только глазами, но кожей, всем своим существом я впитывала богатство образов вокруг. Живое! Совсем не то, что в Интернете на природу любоваться!

Невозможно было удержаться, чтобы не забрать себе пупырчатый красноватый камень, похожий на нос деда Щукаря, или голыш в виде сердца, и небольшую корягу, в которой мне виделась влюблённая пара в обнимку. Настроение было чудесным, собирательство — увлекательным.

Я вышла на залитую солнцем полянку на склоне. Вдохнула запах распаренных солнцем трав и опьянела. Как же хорошо! Села под раскидистую ветку сосны и достала альбом с простым карандашом.

Море и отсюда было видно, но я отвернулась от него и начала набрасывать контуры упрямого скалистого лба, смотрящего в сторону Ялты.

Вновь мечты о проекте унесли меня из реальности. Вот тут, — набрасывала я карандашом, — была бы фигура Его, стремящегося взлететь, а рядом Она, словно дающая Ему для этого силы.

Любимое, забытое чувство охватило меня: мурашки по телу и мысли прочь. Рука рисовала сама, мягкими штрихами карандаша оставляя угольные линии на белом.

Во рту опять ощутилась сладость, тело будто стало легче на вес меня самой. Тишина и неподвижность, только пальцы переносят на бумагу образ, пропуская сквозь себя незначимое совсем время. И вдруг шорох и треск веток вырвал меня из процесса творчества. Я подняла глаза и опешила — на меня из зарослей смотрел олень. Настоящий! С золотистой шкурой, ветвистыми рогами и влажными тёмными глазами. Мы смотрели друг на друга секунд десять, а затем король леса махнул головой, фыркнул и умчал в чащу. Только ветка в мелких листиках всколыхнулась, подтверждая, что он не был галлюцинацией.

— О-о! — сказала я себе. Потом опустила глаза на рисунок, который набрасывала почти в трансе, и повторила, правда, уже совсем другим тоном: — О-о...

Образ будущей скульптуры Его над скалой, который должен быть в масштабе не меньше статуи Христа в Бразилии, непонятным образом был похож на реального персонажа. И его-то уж точно я не собиралась запечатлевать в веках. Много чести. Но сомнений быть не могло — взлететь со скалы собирался карандашный Артём.

Здравствуйте, приплыли... Я потянулась за резинкой — исправить лицо и эти характерные кубики, а потом передумала. Хихикнув, я пририсовала нашему герою шикарные ветвистые рога и куцый хвостик. А что? Смотрится! И никакого пафоса!

Развеселившись, я показала нарисованному Артёму язык. А потом принялась собирать на поляне травы к чаю. Чабрец с нежно-фиолетовыми крохотными цветочками — шершавыми бисеринками на ощупь. Как он пах! Ромашку, улыбчивыми смайликами разбросанную по лужайке... Лимонник, бархатными серебристыми рожками выглядывающий из травы.

В приподнятом настроении я вернулась к гостевому дому, вошла и оторопела: у дверей первого этажа стоял Игнат — самый симпатичный из бандитов, по ошибке заехавших к нам вчера. Руки в карманах, джинсы, красное поло, чернющие глаза и волосы — натуральный сицилийский мафиози.