— Я же люблю тебя, идиота…

Мужчина отвернулся, и Аня заметила, как на его лице мелькнула довольная улыбка. Неожиданно он напрягся и всмотрелся в заросли — прямо туда, где стояла Аня.

— Тихо! Тут кто-то есть…

Аня задрожала от страха и бросилась бежать обратно, желая убраться от этого места, как можно дальше. Но напрасно она переживала. Мимо нее пролетела Эмма. Она прошла в нескольких сантиметрах от Ани, даже не взглянув в ее сторону. На ней лица не было. Вместо него — гримаса ужаса и боли.

Все вокруг начало развеиваться, как дым. Аня пыталась удержать видение, но оно исчезало. Она еще слышала злой визгливый голос Эммы, когда она кричала:

— Вы ублюдки! Что вы с ней сделали? Мы так не договаривались!

Мужской голос насмешливо ее перебил:

— Мы вообще ни о чем не дого…

Аня бросилась за Эммой, пытаясь услышать, но деревья, озеро, Юля — все превратилось в белесую дымку. Аня почему-то лежала на спине. Мутный взгляд прояснялся, и теперь она могла рассмотреть встревоженное лицо Давида. Он нависал над ней, заслоняя широкими, покрытыми шрамами плечами последние закатные лучи. На лице написано беспокойство, которого она никак не ожидала увидеть. Аня сипло выдавила:

— Хочу пить.

Давид тут же сорвался с кровати и убежал на кухню. Аня слышала, как он выдвигал и задвигал ящики, как открывал кран, как шумела вода. Она села, свесив ноги на пол и потянула на себя одеяло. Господи, между ног до сих пор было влажно и больно! Появился Давид с наполненным до краев стаканом. Аня осушила его до дна. Обжигающе холодная вода потекла в горло, отрезвляя и возвращая способность мыслить. Давид забрал пустой стакан, отставил на пол и обнял ее. Аня ощутила давно забытое чувство защищенности. Вот, что значит «каменная стена». Теперь она начинала понимать тех, кто едва ли не молится на него. Дорого можно отдать за чувство защищенности. Но сейчас она не может позволить себе наслаждаться теплом и силой его рук. Сейчас они снова станут друг для друга чужими. Он будет ее оскорблять, а она попытается сделать вид, что ее это ни капельки не трогает. Он не простит того, что она собирается сказать.

— Я видела…

— Тише… — Давид перебил ее и усадил к себе на колени, как маленького ребенка.

— Нет, ты должен знать… И можешь думать обо мне все, что угодно, но… Я говорю правду…

Аня прервала сбивчивую речь и отстранившись посмотрела Давиду в глаза.

— Я видела Юлю. И Эмму. И там был еще какой-то мужчина… Они… Они… обсуждали то, что случилось с Мариной… Я знаю, что ты мне не веришь, но…

Давид оставался невозмутимым. Как будто не его сестру только что обвинили в предательстве. Вместо того, чтобы снова оскорбить, он удивил ее вопросом:

— С чего ты решила, что я не поверю?

Аня открыла и закрыла рот, не зная что сказать. Давид тяжело вздохнул:

— Ты же слышала запись ее разговора с Богданом. Она продалась. Называл шлюхой тебя, а оказалось, что продажная тварь — моя собственная сестра.