На третьем этаже по узкому коридору они миновали жилые комнатки-каморки и, свернув, оказались перед тяжелыми дубовыми створками. Табличка на одной извещала грамотных любопытствующих, что здесь находится муниципальный приход района Неттмор. Табличка на другой представляла его председателя — Хэмилтона С. Тибольта. Соверен, впрочем, был уверен, что большинству посетителей все эти буквы казались заумной придурью.
Из-под створок выглядывал желтый язык ковра.
— Господин Тибольт, сэр.
Сопровождающий робко стукнул в дерево.
Рык, донесшийся из-за дверей, вряд ли походил на вежливое приглашение, но Соверен взялся за ручку.
— Какого дьявола!
Человек, стоящий к нему спиной, повернулся, и Соверен с облегчением отметил, что не все в мире изменилось за время его затворничества. Тибольт был все тот же — толстый, лысеющий, носатый, с гримасой вечного недовольства на обрюзгшей физиономии.
Серые, в белую полоску брюки прятались в поясе под кремовым жилетом. Белый галстук стягивал ворот льняной сорочки. Широкий плотный пиджак, как бы обозначающий принадлежность владельца к настоящим работягам, тем же докерам или фабричным "паровикам", на брюхе никак не сходился и резал воздух свободными полами.
— Можно же, в кон… Мальчик мой! Джеймс!
Тибольт шагнул Соверену навстречу. Лицо его виртуозно переменилось, сделалось радушным, даже отеческим.
— Дай обниму тебя!
Он прижался к Соверену. Отстранился, прижался снова, щекоча щеку своему бывшему подчиненному остатками рыжих волос.
— Сколько мы не виделись?
— Полгода, — сказал Соверен.
— Время летит… — Тибольт отступил, щурясь довольным котом. — Серьезный ты какой. Так, погоди-ка… — Обойдя гостя, он распахнул створку. — Эй, кто тут есть?
— Паркер, сэр, — появился в проеме недавний Соверенов провожатый. — Джон Паркер.
— И сколько ты уже у меня работаешь? — спросил Тибольт, привстав на носки дорогих туфель.
— Два месяца, сэр. И еще две недели.
— Угу, — покивал Тибольт. И внезапно взревел: — Так какого же дьявола вы пропускаете ко мне человека, даже не обыскав?!
Паркер побледнел.