— Но у него шиллинг…

— А еще — "адамс" в левом кармане!

Прекращая разговор, Тибольт хлопнул створкой так, что пыль сыпнула с пожелтевшего потолка.

— А где Харви, Вернхут-Акула? — спросил Соверен.

— Как видишь, их нет, — развел руками Тибольт, раздраженно пробираясь к столу мимо остекленных шкафов, заполненных книгами.

Сев в красное кресло с высокой спинкой, он достал откуда-то снизу бутылку виски и указал Соверену на стул.

— Садись. Ты по делу или просто решил меня навестить?

— По делу.

Тибольт дернул щекой.

— Еще бы! — он плеснул из бутылки в стопку и залпом опрокинул ее в рот. — Дружба нынче не в почете. Что у тебя там?

— Девушку вчера зарезали в Гэллопи-сквер.

Тибольт посмотрел на Соверена, не понимая.

— И что?

— Разве это не должно беспокоить председателя прихода?

— Гэллопи… Это такое место со статуями, да? Там еще мостик на Сильвертон?

— Да.

— А девушка? Ты ее знаешь?

— Нет, — сказал Соверен. — Какая-то Хоттерби. Элизабет.

Тибольт снова наполнил рюмку.

— Есть у меня человечек в приходе, в комитете по учету и благоденствию, — сказал он, выпив и подышав в ворот пиджака, — так он, крючок этакий, каждую неделю мне отчеты приносит. Иногда кажется, что на его отчеты работает весь район. Все! От мала до велика, без исключения. Человечек за каким-то дьяволом считает, что должен держать меня в курсе учета и, соответственно, благоденствия. Новый человечек, что ты поделаешь. Вот… — Тибольт порылся в бумагах на столе, вытащил тонкий, исписанный грифельным карандашом лист. — Отчет господина Чарли Дикки, — прочитал он, — о состоянии дел в муниципальном приходе Неттмор города Престмут от октября, третьего числа, года тысяча восемьсот шестьдесят седьмого… нет… нет… ага!