— Но ведь их было шестеро?

— Трое бежали, не знаю куда. Да мне до них и дела нет, за них никакой награды не дадут.

— Можно увидеть твоих пленников?

— Нет, погоди, прежде надо сговориться.

— Начальник бледа обещал триста цехинов за поимку беглецов и женщины. Если эти деньги у вас с собой, я готов уступить вам всех троих; если же у вас денег нет, поезжайте за ними в блед.

— Ты с ума сошел! — воскликнул Рибо. — Или ты думаешь, что франджи способны нарушить данное слово? Сними свой лагерь, поедем в блед, и тебе там заплатят. Мы, солдаты, не возим с собой таких больших денег.

— Вернуться мне туда со своим караваном?! Об этом и думать нечего. Я везу товар для кабилов и терять времени не могу, иначе встречу большие затруднения в горах, — сказал аль-Мадар.

— Чего же тебе бояться со стороны кабилов? — спросил Бассо.

— Отцу девушки удалось бежать с марабутом; они будут просить покровительства сенусси, и, если я промедлю, мне придется плохо.

— Кто тебе сказал, что сенусси будут им покровительствовать?

— Они сами.

— А ты и поверил? Они просто хотели напугать тебя. Сенусси никогда не заботились о дисциплинарных из бледа.

— Ты можешь говорить, что хочешь, я не послушаюсь тебя. Атлас слишком близок, чтобы мне уходить от него. Привези деньги, и я сохраню тебе беглецов; если не привезешь, я продам их туарегам пустыни, — за девушку мне дадут хорошую цену.

— Да где же нам достать таких денег? — вторично спросил Бассо, начинавший терять терпение.

— Не мое дело, — ответил бедуин, — или давайте деньги, или я уйду в горы.

— В таком случае одному из нас следует ехать в блед, предупредить вахмистра. Пусть другие останутся присматривать за собакой бедуином, чтоб он не дал тягу.

— Кто же поедет?

— Я, — ответил Бассо. — Дней через шесть я вернусь с вахмистром и подкреплением из спаги.

— Делай, как хочешь, — ответил Рибо.

Бедуин, несмотря на все свои усилия, не мог понять ничего из этого разговора, который сержанты вели по-французски. Бассо обратился к нему: