Тосканец остался около верблюдов и лошадей, с трубкой в зубах и ружьем между колен.

Ночное бдение было напрасным, так как бедуины, по-видимому, боялись бомб. Но что намерения их предводителя были плохие, в этом нельзя было сомневаться.

Солнце еще не встало, когда маленький караван тронулся в путь по руслу высохшей реки.

В то же время и бедуины сложили свои палатки, нагрузили верблюдов и привязали их друг за другом, чтоб они не сошли с пути.

— Друг следует за нами, — сказал Энрике графу, севшему на лошадь. — Неужели он заподозрил, что в ящиках не бомбы, а золото? Надо взорвать еще одну коробку, чтобы убедить его, что мы действительно обладаем этими зверями.

— Ты, бомбист, кончишь тем, что оставишь нас без пороха.

— Кабилы дадут нам его, сколько мы хотим. Мы прожили двенадцать часов. Надо надеяться, что благополучно проведем еще те тридцать шесть, которые отделяют нас от первых горных деревень.

Проклятый Атлас! Его всегда видно, а на него не попадешь! Хорошо еще, что дорога свободна. Этот добрый Рибо совершил чудо, заставив убраться Бассо и спаги.

— Как бы только они не явились, когда мы их меньше всего ожидаем!

— Будем отчаянно биться или падем все, — ответил Энрике. — Быть погребенным в этих песках или на кладбище Константины или Алжира — не все ли равно?

Граф глубоко вздохнул, глядя на Афзу, сидевшую на одном из трех верблюдов, и не ответил.

Маленький караван тихо двигался правой стороной реки по плохой дороге, размягченной текущими с Атласа ручьями, иногда образовывавшими лужи, в которые верблюды, привыкшие к сухому песку пустыни, ступали неохотно.

Бедуины, напротив, въехали в самое русло реки, чтобы предоставить своим животным более твердую почву, а может быть, и для другой тайной цели, ибо держались параллельно с тремя верблюдами и двумя лошадьми, к вящему неудовольствию Энрике, которому хотелось бы уничтожить их какой-нибудь бомбой своего изобретения.

Наших путешественников, впрочем, мало беспокоили напуганные взрывом бедуины, но при мысли о спаги они грустно задумывались.

С минуты на минуту могли явиться последние, с Рибо или без него, но, во всяком случае, с Бассо, и тогда что делать? Находясь между двух огней, где искать спасения?

Все были в дурном расположении духа, даже тосканец, больше не шутивший. Как будто все они предчувствовали катастрофу.

Маленький караван, несмотря на палящее солнце, шел не останавливаясь.

За тридцать миль Атлас будто вырос, выделяясь вершинами на розоватом небе.

На темно-зеленом фоне гор уже белели светлые точки домов: это были деревни сильных, воинственных кабилов, союзников сенусси, врагов Франции.

Еще один переход, и беглецы были бы спасены, так как спаги никогда не решились бы вступить на холмы и в глубокие долины Атласа, где их вечные враги могли уничтожить их даже без единого выстрела.