– СКОРО! ТАК ЧТО ЛУЧШЕ ПРОВАЛИВАЙ!
…и никак не мог вспомнить.
– ЗНАЕШЬ, ЧТО ДЕЛАЮТ ТВОИ ДЕТИ? В ИХ ПУСТЫХ ГЛАЗНИЦАХ КОПОШАТСЯ ЛИЧИНКИ. А БАНТИКИ ПОКРЫЛИСЬ ПЛЕСЕНЬЮ!
Надо вспомнить! Вспомнить, что она сказала, когда стояла у порога. За её спиной видна квартира напротив, и почему так чётко виден номер? 38! Да! 38 лет ей было, когда стоя у порога она сказала…
– ЕЁ ВОЛОСЫ… ПОМНИШЬ ЕЁ ВОЛОСЫ? ТЫ ЛЮБИЛ ИХ ПЕРЕБИРАТЬ, ПРОПУСКАЯ СКВОЗЬ ПАЛЬЦЫ. ОНИ ПРОТУХЛИ! ПРЕВРАТИЛИСЬ В ТЯЖЁЛЫЙ КОМОК СЫРОСТИ!
– Нет! Она сказала… Сказала…
–
Балагур вздрогнул и проснулся: за окном зелёной плотной массой проплывала тайга…
Свернув налево у хвоста Спящего Дракона, автобус взял курс на посёлок. Семён Улагашев выкинул в воду окурок и направил паром к противоположному берегу, матерно ругая начальство за внеочередной рейс.
Спортсмен, ощупывая прочный корпус автомата, ощутил всю разрушительную мощь этого оружия, вспоминая боевики по кабельному, что смотрел в гостиничном номере отеля в Лос-Анджелесе. Внезапно коленную чашечку пронзила жгучая, острая боль, будто её перерубили топором. Боль коснулась лодыжек, отступила, вновь резанула уже в локтях, перекинулась на плечи, залезла между рёбер и неожиданно, как и напала, оставив жертву в недоумении, с противным липким потом на лбу, отдалась в пояснице и пропала.
Отто Бришфорг наконец-то расслабился, присутствие Костенко было болезненно, и приходилось постоянно держать себя в напряжении. Если посудить, майор круглый болван с манией величия. Это только подумать: нацепить форму полковника! Идиот! Аlte Schwätzer! Gefühllose Menschen![13] Больше всего на свете ему хотелось приставить автомат к его провалившемуся до позвоночника брюху, нажать на спуск и жать, жать, жать, пока не вылетит весь магазин. Рука вцепилась в автомат. Водитель, усатый парень в солнцезащитных очках, жутко напоминающий Влацика – торговца героином из Праги, застреленного им в четвёртом году – повернул голову. Лицо сразу же сморщилось, открылся рот, из которого чёрной змейкой вылился ручеек крови:
– УБЕЙ ИХ! ПОКА ОНИ БЕЗЗАЩИТНЫ И НЕ МОГУТ НАВРЕДИТЬ, ГУТ?!
Отто вскинул автомат, направил ствол в центр салона.
– УБЕЙ ИХ! – сказал Влацик.
– Подъезжаем, – сказал водитель.
Ладонь дрогнула, автомат лёг на колени:
«Надо держать себя в руках!» – сжимая зубы, решил Отто и повеселил себя мыслью, что засранец Костенко снабдил экспедицию новейшим модемом.
На заднем сиденье автобуса Сашка почувствовал доселе неизведанный страх: ему представилось – пули рвут его тело, словно стайка огромных ос, впиваются в кожу жужжа. Наваждение было мимолётным и сразу прошло. Шурик заметил, что берёт первые аккорды похоронного марша…
Запылённый «уазик» притормозил у края воды, подождал платформу и медленно взгромоздился на паром.
– Всё? – спросил Улагашев, внешне напомнивший Ивану покойного лейтенанта Савинкова.