Кто спас меня? Мэри? — задался я вопросом, точно нет, если бы это было так, она бы что-нибудь сказала, и уж точно она не смогла бы двигаться так быстро на своей стадии беременности. Может быть, это был какой-нибудь горожанин, не согласный с ужасными действиями Городского Совета. Или…

Это мог быть юный Уолтер?

Безумие предыдущих минут прояснило мои чувства. У меня всё ещё была цель: спасти свою возлюбленную и её сына, проследить, чтобы они спаслись от этой жуткой, тайной незерократии. Далекий треск в лесу сказал мне, что мой спаситель направляется на запад, через дорогу…

В сторону дома Мэри.

Оправившись, я поднял свой пистолет.

— Убей её, — сказала голова Зейлена, — а потом и себя убей!

С большим чувством, чем отвращение, я поднял голову за жирные волосы…

— Не смей этого делать, Морли!

…и бросил её в коптильню, где медленно жарился мистер Ондердонк. Накрыв крышку, я всё ещё слышал его тихий протест:

— Ты, не что иное, как богатенький ще…

— Но у богатенького щенка всё ещё есть голова на плечах, — ответил я. И погнался за тем, кто спас мою жизнь.

Главным образом меня вела слепая вера сквозь заросли и лабиринт корявых деревьев, окутанных ночной пеленой. Светлячки созвездиями заполняли темноту. В конце концов, я вздохнула с облегчением, увидев приземистые, темные очертания заросшей обители Мэри, тусклые свечи, светящиеся в крошечных окнах. И…

Вот он где!

Перед одним из таких окон я увидел неясную фигуру человека, который спас мою жизнь. Но прежде, чем я успел сделать хотя бы шаг вперёд, фигура повернулась и исчезла за деревьями, словно лесной эльф. Первым моим побуждением было окликнуть его, но потом я вспомнил о необходимости конспирации. Кто знает, сколько других чистокровных бродит в округе. И я решил не преследовать дальше незнакомца, потому что это отвлекло бы меня от главной цели моей миссии. Вместо этого я заглянул в слабо освещённое окно, из-под которого только что ускользнула фигура моего спасителя, в окне я увидел на жалком мешке, набитом листьями и травой, мирно спящего сына Мэри, Уолтера. Огрызок свечи в подсвечнике, стоящий на сыром грязном полу, давал комнате слабый свет.

У меня не было времени на размышления: более мягкие шаги донеслись с южной стороны дома, они встревожили меня. Я взвёл курок, спрятался за деревом и затаил дыхание…

Фигура, ступившая в лунный свет, была Мэри.

Она с трудом шла вперёд, очевидно, возвращаясь с принудительной вакханалии на озере. Она остановилась, её ноги подкосились, она упала на колени, и её вырвало. Я бросился к ней.

— О, Боже, Фостер! — рыдала она. — Я молилась, чтобы ты был жив…

— Твои молитвы были услышаны, — сказал я и обнял её. Но, боюсь, нам нужно нечто большее, чем просто молитва, — пришла мне мысль в голову.

Мэри была одета в эзотерическую мантию с причудливыми узорами, вышитыми по краям. Её тёплое хрупкое тело дрожало в моих руках.