– Да, конечно. Мы там живем, мама и я. В Кармартене.

– В каком районе?

Я сморгнула крокодиловы слезы.

– Недалеко от центра? – взвизгнула я.

– Я работаю в больнице. – Она похлопала рукой по платью, и я догадалась, что она медсестра. – Я подброшу тебя до автобусной станции. А иначе не представляю, как ты доберешься домой. Но поторопись. Я опаздываю.

– Да, спасибо.

Я побежала следом за ней по улице, к тому месту, где была припаркована ее машина – маленькая, словно игрушечная. Казалось, если в нее залезут два человека, она развалится на части. Женщина перебросила на заднее сиденье какие-то бумаги и свитер, чтобы освободить пассажирское кресло, и мы забрались внутрь. После грузовиков я почувствовала себя сидящей на земле, а после мотоцикла – запертой в коробке, но зато в этой коробке пахло свежими цветами. Это был запах ее духов, таких же, как у мамы. Как будто мама тоже сидела в машине, только невидимая.

Медсестра включила зажигание и выехала с парковки, одновременно пристегиваясь ремнем безопасности.

– И что же ты делала в Лландейло? – спросила она.

– Была в гостях, – сказала я. И добавила: – У моей подруги Холли. Сегодня у нее день рождения.

– Неужели ее родители не могли отвезти тебя обратно, в такой поздний час?

– У них машина сломалась. Иначе непременно отвезли бы.

– Может, тебе стоило остаться? На ночной девичник? Разве не этим вы, девчонки, увлекаетесь сегодня?

– Иногда. Но не среди недели.

Я говорила так, будто дока в этом деле, но никто ни разу не приглашал меня на ночной девичник, и не могло быть и речи о том, чтобы я пригласила кого-нибудь в Темплтон-хаус. Думаю, я могла бы попытаться пригласить Каруну к Олдриджам, но Каруна а) грубая, б) психопатка, и в) Фиона упала бы в обморок при виде ее кроваво-оранжевых ногтей.

– Значит, тебе нравится в школе?

– Да, нормально.

– Ты не из Уэльса, не так ли?

– Нет. Моя мама ирландка. Но раньше мы жили в Лондоне.

– В Лондоне? В каком месте? Я училась в Лондоне.