Нам втроем – и эсминцам, и старым и новым, что легко и непринужденно влились в мою стаю, – потребовалось около пятнадцати минут, чтобы не торопясь вытянуть это чудо-юдо почти к самой поверхности, где уже суетилась «Вестал». Прихваченные запасливой Мэг самонадувающиеся воздушные подушки – то ли средства спасения на море, то ли тоже какие-то транспортные приспособления, – пришлись очень кстати. Несколько таких штук, закрепленные по краям сети, держащей добытый трофей, подвесили нашу находку на глубине всего метра полтора от поверхности. И все, что оставалось – так это неспешно тянуть ее в назначенное место.

– Бог ты мой… – сверкала очками, раскрасневшаяся от возбуждения Мэгги, впрягшаяся в «повозку» вместо Эби, которую она буквально загнала под воду с видеокамерой – немедленно запечатлеть транспортируемый предмет. – Ведь подобное никто и никогда не то что не находил, а даже не слышал о таком! Меня аж дрожь пробирает… Рэм, ты просто не представляешь, ЧТО ты нашел!

И девушка издала такой страстный вздох, что я, глядя на ее глаза, полные восторга и благодарности, чуть не ляпнул: «Еще скажи, что хочешь от меня ребенка». Но вовремя вспомнил, какой эффект на «Вестал» оказало простое напоминание о нашей разнополости. А уж эта фраза, неровен час, могла быть воспринята ей и вовсе буквально.

Путь обратно занял немного больше времени и прошел так же спокойно, но без накладок не обошлось – оказалось, что вход в бухту, куда было решено поместить на карантин неизвестный объект, естественным барьером преграждал коралловый риф. Его верхушки почти выступали над водой, обозначенные цепочкой пенных завихрений, и в самом своем узком месте он имел почти десять метров ширины.

С одной стороны это было даже хорошо – отгороженность от внешних вод нашей «клумбы», что должна была приютить этот глубинный «цветочек», шла только плюсом. Но с другой стороны это стало и проблемой – потому как идею взять объект на руки и просто перетащить его по суше или по этому же рифу, я категорически отмел. Я буквально кожей чувствовал, что это – чем бы оно там ни было – ни в коем случае нельзя извлекать из моря даже на несколько минут.

К моему мнению тут же присоединилась и Мэгги Тиллерсон. Только услыхав о возможности загубить бесценный образец, она тут же встала на его защиту обеими грудями, заметно так оттопыривающими тонкий гидрокомбинезон, и пообещала, недобро прищурившись, в случае чего организовать виновницам полнопрофильный медосмотр со всеми полагающимися анализами, забором костного мозга и пункцией спинномозговой жидкости.

И тогда «Атланта», глядя на насторожившихся от таких перспектив эсминцев, хмыкнула, пожала плечами и сказала:

– Ну, окей, девочки, тогда давайте немного постреляем… Как говорил мой дедушка-шахтер: «Что можно взорвать – то нужно взорвать!» – и оценивающе взглянула на преграду. – Десять метров рифа. Проход нужен, думаю, глубиной метра в два и по ширине не меньше. Боекомплект торпед у всех полный? Вот и отлично. Эсминцы, подлодки – в кильватерную колонну за мной, по команде кладете по две торпеды «пунктиром» по месту первого подрыва. А там посмотрим… Мири, Хелен – на вас периметр. Головастики Рэма вроде бы бдят, но вам я верю больше. И еще…

И Спартмайер посмотрела на нас поверх своих солнцезащитных очков.

– Рэм, Мэг – оттащите эту штуковину хотя бы на пару кабельтовых. Подводные взрывы бьют больно.

Мы с «Вестал» успели отвести ценный груз на указанное расстояние, как группа из двух эсминцев и пары подлодок, возглавляемая легким крейсером, явно немного красуясь, описала лихую циркуляцию, одновременно вытягиваясь колонной, и с ускорением пошла вдоль рифа.

Сэн вышла на огневой рубеж первой, и с расстояния в четыреста метров я услышал негромкие хлопки и почти незаметные всплески, а вот потом…

Скажу честно – за три курса военно-морского училища мне доводилось видеть боевые стрельбы и ракетами, и артиллерией, но вот торпедами, увы, нет. И подводные, и надводные корабли использовали учебные торпеды, собираемые после стрельб специальным судном-торпедоловом, так что то, что я увидел, меня впечатлило.

Сначала вода в районе рифа вспучилась мгновенно побелевшим, покатым горбом, а потом сквозь него, отвесно вверх, вылетел высокий пенно-грязный фонтан воды и кувыркающиеся обломки кораллов. И тут же – или мгновением позже? – до нас долетел глухой и низкий выдох взрыва, а через погруженные в море ступни я ощутил мягкий, мощный толчок.

Но пришедшая по воде ударная волна почти никак не сказалась на «глубинном цветке», за которым настороженно наблюдала Мэг – тот лишь немного плотнее сжал свои лепестки, и все.

«Нда… – подумал я, глядя на с шипением оседающую воду. – И вот это – результат попадания одной мини-торпедки с крупный огурец размером. Одно слово – волшебство…»

А канонада тем временем продолжалась – вслед за пустившей торпеды «Атлантой» на боевой курс заходили «Акидзуки», «Хацудзуки» и немецкие субмарины. И с равным промежутком времени риф взрывался грохотом, шумом оседающей, взбаламученной воды и плеском разлетающихся обломков.