— Вот это зря!— сказал Аникеев.— Право, зря беспокоитесь, и так уже много на столе.
— Какое же тут беспокойство?— ответила старуха строго.— Все-таки здешние, уральские люди, не нищие живем. Нюра! — сказала она невестке.— Возьми-ка в голбце яичек, свари в самоваре.— И, поставив молоко на стол, вышла.
Анна шла по поселковой улице, а за нею — пожилая худощавая женщина из приехавших и уже известный нам Сергей Сергеевич с маленькой девочкой на руках. Подойдя к дому Ушаковых, Анна постучала в окошко. Тоська выбежала к ней на улицу.
— Топится у тебя?— спросила Анна.
— Топится, топится! — сказала Тоська, усмехаясь.— Заходи, чаем напою.
— Некогда мне. Не каждого еще уломаешь. Маруська Шарапова заявляет: дров нет. Пришлось своих натаскать. Есть же люди!
— А что же, радость небольшая посреди недели баню топить,— усмешливо заявила Тоська.
— Посреди недели?! Ты поглядела бы, до чего в грязи люди, смотреть страшно!
— Еще какой заразы натащут,— сказала опять Тоська, беззастенчиво разглядывая грязную одежду женщины и детей.
— Ах, какие вы чистые! — рассердилась Анна.
— Ясно, мы чистые,— усмехнулась Тоська.
— Вот что, Антонина!— сказала Анна, подойдя к Тоське поближе.— Я что хочу тебя попросить: устрой у себя вот эту семью.
— А у меня уж есть! — сказала Тоська.
— Это кто же?
— А завхоз ихний.
— Так ведь он одинокий...
— Хватит!— сказала Тоська.— Целую комнату ему отвели.
— Хоть в сенках на первое время устрой,— не отступалась Анна.
Тоська вдруг разозлилась.
— Ах, какая ты ловкая! Себе одинокого поставила, а мне семью норовишь!