— Я распоряжусь, — поспешно произнесла Анна-Мария.

— Чай будет подан, — не дожидаясь указаний, низко поклонился Алджернон и спустя некоторое время исчез в противоположном гостиной коридоре.

Новоприбывшие молча отправились следом за молодым хозяином поместья. Одним лишь взмахом руки девушка попросила некромантов о молчании, но они и так были слишком поражены, чтобы издать хоть звук. Даже Марло вытянул губы трубочкой, наблюдая за неуклюжей походкой Валентини, съежившегося, громко шаркающего ногами и напряженно поглядывающего по сторонам.

Когда же все расселись перед незажженным камином и втянули в легкие аромат отсыревших поленьев, атмосфера в поместье Понтилатов стала еще более гнетущей.

Если этот мальчишка оставался последней надеждой на продолжение древнего рода, ситуация для Понтилатов сложилась довольно плачевная. Деньги и власть, разумеется, позволят Валентини обзавестись достойной супругой, однако о каком продолжении рода может идти речь с видимыми на лицо отклонениями?

— Дядя предупредил тебя о моем возвращении? — нарушила тишину Анна-Мария, а кузен ее вздрогнул, обернулся, потом повернулся обратно и уставился на девушку не мигая. Даже не на нее, а будто бы сквозь. Кивнул.

— Да-а-а… мне пришло срочное письмо. Там говорилось о том, что помолвка с принцем Дорианом Готтьером теперь расторгнута от семнадцатого числа одиннадцатого месяца, а владения переходят к тебе.

— Это так, — сдвинула графиня брови. — Но чтобы ты знал… это ведь произошло не по моей воле.

— Нет-нет-нет, — быстро замотал головой Валентини, взъерошив приглаженные волосы. — Всё хорошо. Вся документация в рабочем столе. В кабинете. Я только недавно проводил обход. Процент смертности среди населения за последние три месяца двадцать семь дней вырос на семь целых шестьдесят восемь сотых процента. Двенадцать тысяч четыреста пятьдесят семь голов крупного скота, тридцать две тысячи пятьсот тридцать шесть голов…

— Довольно, Валентини, — поджав обветренные губы, оборвала его Анна-Мария. — Обо всем этом я могу прочитать и сама. Молчи, — предупредительно повернулась она к Марло, когда тот уже открыл рот и вытянул указательный палец.

— А у вас хорошая память, господин, — добродушно улыбнулся мальчишке Эмильен, но тот, снова вздрогнув, резко отвернулся.

Когда же принесли чай, гостиная опять погрузилась в молчание. Звон чашечек о блюдца, прихлебывания, шум ветра за окном — лишь они отвлекали парней от пугающего молодого господина, на середине чаепития уставившегося в стену с чашечкой чая в руках и не отрывавшего от нее взгляд на протяжении получаса.

— Савантизм, если я не ошибаюсь? — предположил Эмильен, когда графиня, решив хоть немного отвлечь гостей от странного кузена, повела их на экскурсию по родовому гнезду. Сам мальчик к экскурсии не присоединился. Ретировался в свои покои, как только опустошили чайник.

Остановившись перед одним из семейных портретов в коридоре второго этажа, ведьмак задумчиво изучил изображенную на нем женщину с длинными белоснежными волосами и большими сапфировыми глазами.

— Да, — подтвердила Анна-Мария, поравнявшись с парнем, но не отрывая глаз от каменного пола. — Полное отсутствие социальных навыков и гениальность в одном флаконе — в этом ведь Валентини.

— Для того чтобы запомнить прочитанное, мне приходится зубрить каждую фразу несколько дней кряду, а ему достаточно одного прочтения, чтобы информация отложилась в долговременную память. Это поразительное явление.

— Лучше бы он родился нормальным ребенком.

— Увы, мы не выбираем, какими нам родиться. Мы выбираем лишь то, какими станем в будущем.

— Даже у деревенщины есть возможность пробиться в ряды аристократии? — прищурившись, зыркнула графиня на Эмильена.

— Пробиться в ряды аристократии… — эхом повторил он. — А ведь однажды Эмильен Ренуар предложил моей матери… чтобы я…