Все разваливалось.
ОН ДО СИХ ПОР НЕ ЗНАЛ ТОЧНО, ЧТО ДОЛЖНО СЛУЧИТЬСЯ НА МЕРСИ-СТРИТ.
При первом и самом удачном сценарии он попадет в клинику без сопротивления. Но надеяться на это не стоило. Виктор не мог сказать, насколько вероятен был такой исход.
При втором, теоретически самом неудачном, сценарии, он столкнется с вооруженным сопротивлением. Но Виктор Прайн никогда не бежал от опасности. В душе он все еще был солдатом, морально и физически готовым сделать то, что нужно сделать.
Челюсть ритмично пульсировала.
Третий сценарий был самым сложным. В третьем сценарии он будет вынужден перестроиться. Если он не сможет найти Коламбию, в клинике было еще много ценных мишеней – включая, но не ограничиваясь, самих аборционистов.
Третий сценарий, надо сказать, оставался для него туманным. Непонятно было, как он станет искать аборциониста и как его узнает. Здесь помогли бы разведданные, верный сержант, который собрал бы для него информацию. Что ему было нужно сильнее всего, так это наземные войска.
Разумеется, с наземными войсками отпала бы вся надобность этой миссии. Эта мысль была ему не в помощь.
В четвертом сценарии, самом лучшем, он обнаружит Коламбию и загонит ее в замкнутое пространство.
Он подумал о лани, которую упустил в лесу у озера Грэнтем, и о дочери Ларри Свита. Больше он такой ошибки не допустит.
В туалете заправки на севере Нью-Йорка он сунул в рот пальцы и вырвал зуб.
ВИКТОР ВЕРНУЛСЯ НА ДОРОГУ.
Рот горел огнем. Удаление зуба не решило проблему. Удаление зуба ввергло его в новую пучину боли.
Он беспомощно вспомнил о геле для младенцев. В его уязвимом состоянии от одной этой мысли на глаза навернулись слезы. Он представил, что он плачущий от боли младенец, а красивая молодая мать успокаивает его. Представил нежные пальцы у себя во рту, втирающие гель ему в десны.
Он свернул в ближайший съезд и увидел неподалеку аптеку. Припарковавшись, он зашел внутрь. В зале почти никого не было. Он походил по рядам, пока не заметил то, что искал. «Ора-гель Экстра», для облегчения боли при прорезывании зубов. На упаковке была фотография круглолицего младенца с широкой улыбкой, демонстрирующей единственный зуб.
Сотрудница за кассой листала журнал. Дородная, круглолицая девица, уже не в расцвете, с мясистыми плечами и упругой полкой грудей, выдающихся, как фигура на носу корабля. Обычная женская особь, ничего особенного. Такой никогда не светило оказаться в «Зале позора».
– Вы нашли, что искали? – спросила она, практически не отрывая глаз от журнала. Рука, переворачивающая страницы, казалась пухлой и мягкой, ногти выкрашены в жемчужно-розовый цвет.
– Да, мэм.