— Не скромничай, Сергей Васильевич, я ведь знаю, что ты аккуратист, — и слава богу.
— Есть такой грех. — Никишов посмотрел на Маркова, который все еще стоял возле «виллиса». — Что стоишь, брат?
Марков покраснел, пошел к крыльцу. Он взглянул на командарма, застенчиво улыбнулся.
— Хотите проскочить в грязных сапогах, Марков? — сказал Рокоссовский. — Не советую вам наживать в Зине врага. О, вы же ее не знаете, я и забыл, что вы только…
Рокоссовский легко шагнул на крыльцо через ступеньку, смотрел, как Марков, прикусив нижнюю губу, старательно пошаркивал по тряпке подошвами новеньких яловых сапог…
— А ведь нам, Сергей, нельзя жаловаться на судьбу. В сорок первом нам крылечек не протирали… Приедешь в дивизию или корпус, в землянку влезешь. Еще хорошо, если землянку успели отрыть…
— Все хорошо, что хорошо кончается. — Никишов подошел к двери, распахнул. — Прошу, Константин Константинович…
В темноватом коридоре на втором этаже у открытой белой двери стояла девушка (узнал ее Марков — та самая, что мыла полчаса назад крыльцо).
— Здравствуйте, — сказал Марков. — Это, наверное, вас я должен найти…
— Здравия желаю, товарищ гвардии лейтенант, — слабеньким голоском проговорила девушка. — Я все уж приготовила, зовите умываться.
Фонарь «летучая мышь» на стеклянной полке слева от большой ванны освещал лицо девушки — худенькое, с широкими темными бровями.
— Егор Павлович говорил, что вы земляк ему, горьковский, товарищ гвардии лейтенант. А я ведь из Дзержинска… — Девушка улыбнулась. — Меня звать Гриднева Зинаида, а как вас — уже все наши знают, Егор нам вчера про вас рассказывал.
— Ну, представляю, что он…
— Да хорошее говорил, что вы! — засмеялась девушка. — Егор за вами собирался и к нам…
Девушка не договорила — за спиной Маркова кто-то тяжело ступал по ковровой дорожке…
— Погладил уже, Максимыч? — сказала Зина.
Марков оглянулся.
Высокий солдат с черными усами держал в руках по кителю с широкими погонами, с орденскими планками, на левом была Звезда Героя.
— Отутюжили маненько, — сказал солдат, и по его голосу понял Марков, что солдат не молод. — Констентина Констентиныча шибко измявшись был…
Марков шагнул в проем двери ванной, чтобы пропустить солдата.