– Нету у меня больше ничего!!! – отчаянно загундосил я. – 20 вам отдал, 20 – что под столом прилепил. И все! Все! Все! Клянусь Богом – нету! Да я – пустите – Петьку Дрозда в жопу поцелую! Не то что на колени… Бульк! – Бригадир резко выдернул шланг – я хватанул большущую порцию водички, на ощупь отыскивая ртом трубку и заглатывая ее кончик.

– А теперь уже не надо! – прогудел снаружи бригадир. – Теперь уже не в Петьке дело. Теперь главное – где ты взял бабки… Приду через пятнадцать минут – не скучай. На рекорд идешь, Диоген ты наш недоделанный…

Гулкие шаги удалились прочь. Опять тишина, нарушаемая лишь собственным оглушительным дыханием. Скверно, очень скверно… Долго мне таким образом не протянуть. Может, сдаться, а там посмотрим? Так, так… На половине дома Жанны Христофоровны ловкие ребятишки уже наверняка обыскали каждый квадратный сантиметр. Пока баксы не будут обнаружены, Белый меня отсюда не выпустит – сам сказал. А если я ему скажу, и тоже не выпустит? Так, так… Легкая волна паники медленно поползла от затекших плеч к макушке, ударила в виски пульсирующим стуком… А ведь и впрямь не отпустит! Белый же не дурак. Заполучив такую сумму, он сразу поймет, что обзавелся смертельным врагом. Врагом опасным, хитрым и умелым. Зачем каждый раз вздрагивать во сне, зная, что где-то рядом бродит владелец полумиллиона баксов, которые ты у него отнял? Не проще ли решить проблему, выдернув трубку из отверстия?

Господи – что же мне такое придумать?! Чтобы и баксы сохранить и живым остаться? Вроде б хрен с ними, с баксами, когда речь идет о сохранении жизни. Но теперь так получается, что спастись можно, лишь выдержав до конца – деньги отдавать ни в коем случае нельзя! Вот это я влип…

Спустя некоторое время снаружи опять послышались шаги и через просвет протиснулся шланг.

– Ну, малыш – давай поболтаем, – раздался ласковый голос Белого.

Минут пять мы общались – чтобы подольше дышать через этот распрекрасный шланг, я нес всякую чушь. Обещал, в частности, ежели выпустят, добровольно расцеловать каждый квадратный сантиметр задницы Петьки Дрозда. И клялся страшной клятвой, что люблю бригадира, как трех вместе взятых родных отцов. Да нет, куда там трех – четырех, пятерых! Люблю и ни в коем случае не стану обманывать – лучше умереть.

Бригадир же, проявляя незаурядную прозорливость, выразил непоколебимую уверенность в том, что я привез с войны отнюдь не сорок штук баксов. А сколько? Да много, много… Но не сорок. И мне, дескать, нечего здесь выделываться – надо отдавать, и все тут. А за это они меня не погонят из бригады. Оставят все, как было – даже у Петьки Дрозда извинения просить не надо – пешком постоит!

Вот это он зря сказал. Я сразу понял, что теперь уж наверняка обречен и придется мне жить и умереть в бочке. Потому что вне бочки я могу оказаться только в том случае, если скажу, где эти проклятые баксы. Заполучив баксы, меня, естественно, моментально ухайдокают. Очень, очень грустно.

Посреди нашей беседы послышались еще чьи-то шаги. Прервав разговор на полуслове, бригадир спросил кого-то:

– Ну как?

– Нету тут ни хера! – раздалось в ответ досадливое меццо-сопрано. Ага, это приперся мой названый брат Вовка. Руководитель обысковой группы. Очень приятно. Интересно – как он отреагировал на мое заточение в бочку? Я бы, например, при любом раскладе не допустил, чтобы так измывались над лучшим другом!

– Каждый сантиметр ошмонали – пусто! Полы подняли, дранку отодрали в сарае – ноль…

Правильно, Вовчик, – ничего вам найти не удастся. Есть старая расхожая аксиома: хочешь что-то спрятать получше, помести на самое видное место. Все товарищи, которые хоть раз в жизни чего-нибудь серьезно ищут, прекрасно знают это правило. И тем не менее раз за разом оно срабатывает вновь и вновь – на то оно и правило…

Однажды зимой – я тогда был курсантом военного училища – мы в составе подвижных милицейских групп (ПМГ) стажировались в несении патрульно-постовой службы.

Ближе к ночи дежурный сообщил по рации: звонит вахтер из общаги медучилища и говорит, что рядом, на пустыре, раздаются женские крики.

В тот момент мы как раз находились неподалеку от медучилища. Водила дал газу и буквально через пару десятков секунд наша потрепанная лайба со страшным шумом выскочила на пустырь, осветив фарами две копошащиеся фигуры. Долговязый мужик таскал закутанную в шаль даму по снегу – дама пронзительно визжала и отбивалась. Мы, естественно, выскочили, слегка помяли этого дядечку и спеленали его по всем правилам ментовской науки. А дама вдруг заявила, что дядечка, угрожая ножом, пытался ее изнасиловать.

Наличие ножа мужик категорически отверг – не было, и все. Мы тщательно обыскали задержанного, осмотрели все вокруг – нет ножа. Может, не было никакого ножа? Может, показалось? – спросили даму. Да как же не было! Вот – глядите! Дама предъявила порезы на пальто. Действительно, полы были в нескольких местах располосованы чем-то чрезвычайно острым.

Вызвали на помощь ПМГ № 2, осветили фарами местность и в буквальном смысле перетряхнули каждый квадратный сантиметр снега в радиусе ста метров. Нет, и все тут! Вот вы, уважаемый читатель, как вы думаете – куда этот хмырь мог засунуть нож? Нас там было с десяток – и хоть все не явно выраженные гении, но ведь и не дураки же! – никто не сумел додуматься.

Тогда самый мудрый из нас, начальник ПМГ № 2, дал команду затащить задержанного за машину – чтобы дама не видела-и соорудить ему «вертолет». Что такое «вертолет», знаете? Если нет, не буду вас просвещать, но поверьте на слово – ну о-о-очень неприятная штука! Так вот – соорудили мы этот самый «вертолет» и буквально через минуту предмет поиска обнаружился.