– Да уже около тридцати лет.

– Наверное, всех здесь отлично знаете?

– А то как же, – довольно согласилась старушка.

– Расскажите мне, пожалуйста, о Тишкиной.

Она была энергичной женщиной, из тех, кого называют душой общества. Порой она вела себя совсем не по возрасту, но… – тут Сапфирова лукаво улыбнулась, – я считаю, что человеку столько лет, сколько он хочет, чтобы ему было. Её муж умер лет шесть назад. Она, конечно, любила поболтать языком, но беззлобно, никогда ничего не сочиняла про других, в отличие от некоторых, – многозначительно добавила Сапфирова.

– И эти некоторые… – начал Скворцов.

– Ах, я совсем не хочу показаться сплетницей, – воскликнула Таисия Игнатьевна, – но право же, когда живешь рядом с людьми столько лет…

– Именно так, – ободряюще вставил Скворцов.

– Так, о чем это я?

– О сочинителях, – улыбнулся лейтенант.

– Нет-нет, не подлавливайте меня, – погрозила ему пальцем Сапфирова. – Я говорила о Тишкиной. Многие считали её пустой, глупой балаболкой, но только не я. Она была хитрой и проницательной женщиной. Мне жаль, что её больше нет. Не могу сказать, что мне будет недоставать ее, но мне кажется, что с ней уйдет этот беззаботный веселый настрой, который я так люблю. Да, определенно, без нее в деревне станет скучно.

– Она была добрым человеком? – спросил Скворцов.

– Ну, я бы скорее сказала, что Алена Александровна была гостеприимной и радушной. На неё можно было положиться в трудную минуту.

– Она, наверное, много работала?

– Да, это была очень работящая женщина. До прошлого года она работала в Доме культуры в Утесово. Огород и дом постоянно висели на ней.

– Я слышал, её родственники не очень трудолюбивые люди? – осторожно закинул удочку Скворцов.

Сапфирова ответила сдержанно:

– Я мало их знаю и не могу с уверенностью судить, но в деревне сложилось именно такое мнение.

– Значит, вы никого из них как следует не знаете?

– Боюсь, что нет.