— Последнее желание будет?

— Как же без него? А исполнишь?

— Если в моих силах.

— Повели снять с меня цепь да кандалы, чтобы я мог перед смертью крестное знамение сделать.

— Не велика просьба, исполню. Более ничего не желаешь?

— Тяжко мне здесь, Алексей Семенович. В яму к себе хочу.

— Караул! — выкрикнул боярин Шеин.

На зов явилось два солдата из Преображенского полка — долговязые недоросли. У одного из них на правой скуле — здоровенный синяк, по всему видать, от неумелой стрельбы. У другого щека черна, видать, не смыл с лица пороховую гарь. Состоявшаяся баталия не прошла для них бесследно.

— Отведите Тучу в писарскую комнату.

— А писаря куда? — недоуменно заморгал солдат с синячищем на скуле.

— Да гоните в шею! Найдет, где присесть. Караульте его там и глаз не спускайте. Не в яме же его держать, полковник как-никак! На самом Азове турок бил. — Вытащив из кармана несколько серебряных монет, протянул недорослям: — Мясо на базаре Ефиму купите, а то отощал совсем. Пусть ни в чем отказа не знает. — Махнув рукой, добавил: — Все едино помирать! Вот это, Туча, единственное, что я могу для тебя сделать.

— Благодарствую, Алексей Семенович, — слегка наклонил голову стрелец.

У границы с Голландией Петра Алексеевича догнал гонец. Выехав вперед поезда, он закричал потеснившей было его охране:

— Письмо государю везу! От ближнего боярина Шеина. Велено передать лично в руки царю!

Петр, выглянувший из окошка кареты на шум, поманил к себе пальцем гонца.

— Давай сюда! Чего там генералиссимус пишет?

Спешившись, гонец подскочил к экипажу и, сорвав с головы шляпу, протянул грамоту:

— Пожалуйте, Петр Алексеевич!

— Водки желаешь? — по-простому спросил царь.

Гонец осклабился, показав крупные пожелтевшие зубы: