— Не ожидал я от тебя такого, Ефим, — произнес Шеин, покачав головой. — В чем ты меня заверял, когда я тебя в полковники производил?

— Напомни, генералиссимус, — скривился Туча.

— Говорил, что будешь служить государю Петру Алексеевичу, живота своего не жалея!

— А я и не жалел, — хмуро отозвался Туча. — Свои слова делом доказал. Вспомни Азов, Алексей Семенович. Разве не мой полк первым в крепость вошел?

— Разве позабудешь такое… — В голосе воеводы прозвучала теплота. Даже лицо пообмякло, сделавшись на какое-то время добрее. — Вот потому и обидно мне, полковник.

— А ты не обижайся, не о том говорить надобно.

— Вон как ты повернул! Что ж, давай поговорим о том, для чего пришли… Вот что я тебе скажу, полковник. У нас сила, нас числом побольше будет, да и пушки у нас! Складывай оружие и сдавайся на милость государеву. Обещаю тебе, что будешь служить в своем полку, если уговоришь бунтовщиков уйти подобру-поздорову.

— А ежели нет, генералиссимус? Тогда чего? — прищурился Ефим Туча.

— Тогда попадешь в застенок вместе со всеми бунтовщиками.

— Теперь и ты послушай меня, Алексей Семенович. У нас хоть и не столь великое воинство, как у тебя, но только воевать мы умеем, в отличие от них. Не одну военную кампанию прошли, сам знаешь. А у тебя в полках одни недоросли да солдаты шутовские. Пальнешь разок, так они и разбегутся. И далее нам дорога на Москву открыта. Вот и я тебе хочу сказать, генералиссимус. Складывай оружие, а молодцам своим скажи, чтобы не противились… Может, еще живым останешься. И ежели что, так я по старой памяти о тебе перед стрельцами слово замолвлю. А то и перед Софьей Алексеевной, чтобы она чинов тебя не лишала.

— Эх, Ефимушка… Туча, куда же ты скатился? К татям! Ведь ты же лучший был на Азове!

— Почему же был, боярин? Я и сейчас самый лучший! Может, ты сомневаешься?

— Только ведь не на пользу государю, да и себе во вред!

— Вот что, Алексей Семенович, не трави ты мне душу! А то я всерьез осерчать могу. Ты-то вот румян да сыт, хоромы себе отстроил, а детишки моих стрельцов от голода пухнут, так за что же мне Петра Алексеевича любить? Мой господин тот, кто обо мне позаботится и за службу мою верную жалованье мне достойное положит. А если он со мной обращается, как с собакой… Что ж, я и укусить могу!

Пальцы воеводы сжались в кулаки:

— Одумайся, Туча! Супротив великого государя идешь!

— А по мне государыня лучше, чем государь. Царевна Софья хоть жалованье обещает исправно платить да за верную службу еще добавит.

— Значит, не о чем нам говорить? — Воевода даже не пытался скрыть разочарования. Посмурнел, будто бы у могилы стоял.

— Получается, что не о чем, князь… Ох, Алексей Семенович, берегись! Как бы шальная пуля тебя не укусила.

Сдержанно кивнув на прощание, полковник Туча зашагал к ожидающим его полкам, увлекая за собой посмирневшего Проскуратова. Обратный путь был долог, от Азова до Подмосковья прошли быстрее, чем вот эти полверсты.