— Ну вот… — Он сел рядом на кровать, обнял меня за плечи. — Не плачь. Завтра вернемся домой, и станет легче.

Мне хотелось ему верить. Я прижималась головой к груди Калеба, вслушивалась в успокаивающее биение его сердца и приказывала себе верить. Завтра вечером я лягу в нашу кровать в Бруклине — и больше не буду вертеться всю ночь в старой односпальной кровати и думать о том, что моя сестра совсем рядом, всего лишь на другом конце города.

Однако отъезд в Нью-Йорк ничего не изменит: мои родители останутся мертвы, сестра продолжит разрушаться, а подкаст — вызывать сенсацию.

Я решительно высвободилась из уютных объятий Калеба и взяла наушники.

Отрывок из расшифровки: «Пересмотр дела: убийство Чака Бурмана», серия 5: «Вопрос репутации», 28 сентября 2015 года

Личная репутация играет в деле Уоррена Кейва огромную роль. Полицейским — а позднее и присяжным — было легко поверить Лани Бурман, хорошенькой девушке с печальными глазами, дочери всеми любимого профессора и местной жительницы. Так же легко было проникнуться подозрением к Уоррену Кейву, который выглядел и вел себя вызывающе, употреблял наркотики и жил в городе недолго.

Однако последние две недели, проведенные мною в Элм-Парке, заставили задуматься: а откуда взялась эта репутация? Вдруг она основана всего лишь на стереотипах и предубеждениях? Думаю, о некоторых ключевых персонажах нам известна далеко не вся правда.

Начну с Лани Бурман. Каждый раз, когда я осмеливаюсь усомниться в добропорядочности этой женщины, кое-кто из вас начинает упрекать меня в «обвинении жертвы». Во-первых, позвольте напомнить, кто в данном деле действительно является жертвой: Чак Бурман, чья жизнь трагически оборвалась, и, возможно, Уоррен Кейв, в чью невиновность я начинаю верить все сильнее. Лани Бурман — не жертва, и я уж точно ее ни в чем не обвиняю. Не приписываю ей никаких грехов или проступков. Я проливаю свет на личность Лани, чтобы ее заявления можно было оценить правильно.

Я попробовала отыскать тех, кто знал Лани незадолго до смерти отца. Это оказалось легче сказать, чем сделать. Чак и Эрин обучали детей дома, поэтому преподавателей и одноклассников у них не было. Чак, Эрин и бабушки с дедушками (все четверо) мертвы. Остальные родственники отказались участвовать в подкасте.

Собственно, я нашла лишь одного человека, готового поведать мне о подростковых годах Лани Бурман, — Джейсона Келли, бывшего мужа Амелии. Он помнит Лани радостным и игривым ребенком. Однако воспоминания Джейсона Келли неполны, поскольку он развелся с Амелией за два года до смерти Чака и больше не общался с семейством Бурманов. За два года наклонности подростка могут резко измениться.

Ясно одно — на каком-то этапе Лани из радостного и игривого ребенка превратилась в бунтаря. Согласно полицейским данным, ее периодически штрафовали за мелкие правонарушения: нахождение вне дома в поздний час, бродяжничество, хранение алкоголя. Один раз ее арестовывали за хулиганство, еще один — за хранение небольшого количества марихуаны. В обоих случаях обвинения не выдвигали. Я поговорила с Гарольдом Гринуэем, директором Элм-Паркской школы во времена учебы там близнецов Бурман. Он назвал Лани источником проблем.

ГРИНУЭЙ: Девочки Бурман раньше обучались на дому, и они трагически потеряли родителей. Мы понимали, что на адаптацию к школе понадобится некоторое время, однако Лани просто испытывала наше терпение. Регулярно прогуливала уроки, не выполняла задания, игнорировала правила — дресс-код, например, или запрет на табачные изделия. Мы принимали меры — отправляли к ней социальных педагогов, разговаривали с ее опекуном, — все напрасно, до Лани невозможно было достучаться.

Одноклассники вторят директору: окружающие хотели помочь Лани, но она всех отвергала. Я побеседовала с Триной Томпсон, одноклассницей близнецов Бурман.

ПОППИ: Когда вы познакомились с близнецами?

ТРИНА: В январе 2003 года, когда они перевелись к нам в школу. Конечно, о них говорили повсюду. Убийство их отца стало самым громким событием в городе со времен поджога ресторана «Семейное древо». Все читали газеты, к тому же это интересно, когда в школу приходят новенькие с домашнего обучения, да еще и близнецы.

ПОППИ: Вы с ними дружили?

ТРИНА: Я бы не сказала, что дружила с обеими, — скорее, близко общалась с Джози. Она встречалась с моим другом, и мы тусовались в одной компании. Джози была довольно милая, только скрытная.

ПОППИ: А Лани?

ТРИНА: Нет и нет. Лани Бурман интересовали только самые отпетые школьные хулиганы. Вначале все относились к ней очень приветливо, но она вела себя с нами по-скотски. А потом вообще подсела на наркотики. По слухам, Лани воровала деньги из шкафчиков в раздевалках. А! Еще она была в той компании, которая испортила футбольное поле перед игрой выпускников.

У всех, с кем я разговаривала, имелись похожие истории о Лани Бурман. Одна женщина пожаловалась, что Лани плюнула на нее в коридоре; другой мужчина, что она стащила у его матери лекарства во время его домашней вечеринки. Можно смело сделать вывод: репутация у Лани оставляла желать лучшего.