Вик на это ничего не сказал, но посмотрел на Юрика взглядом, в котором ясно читалось: «Не обязательно быть сумасшедшим, чтобы работать журналистом, но это значительно помогает!».

– Даже если мы каким-то чудом окажемся внутри, – начала я, – просто так вынести картину не дадут. А самое паршивое – у нас нет никаких доказательств. А пока вызываем полицию – они все успеют уйти…

Я выдохнула, не зная, что делать.

– Будут вам и пропуск через парадный вход, и возможность вынести картину, – задрав голову, отозвался Ворон.

А после Вик подошел к водосточной трубе, легко подпрыгнул, подтянулся. Я увидела, как на миг он поморщился от боли. Видимо, дала о себе знать рука. А после легко начал взбираться. И когда достиг уровня второго этажа, легко перетек в открытое по майской жаре окно, которое было рядом.

На секунду он скрылся из виду, а затем, перевесившись через подоконник, шикнул:

– Как заорет сирена, ждите пару минут и идите ко входу. Из него как раз все ломануться…

Мы с Юриком лишь понятливо кивнули и передислоцировались к углу здания. Выглянув из-за него так, что моя голова торчала над начавшей лысеть макушкой приятеля, мы увидели двух секьюрити у входа.

Те излучали невозмутимость и, казалось, вокруг них даже мухи пролетали только по спецпропуску.

– Ждем, – заключил Юрик, когда мы двумя тенями втянулись обратно за угол.

А ровно через три минуты грянула сирена. Да как! Так бы и заслушалась ее пронзительно-истошным воем и… Спустя всего ничего из здания начали выбегать люди. Орали они ничуть не хуже пожарной сигнализации и создавали просто шикарную суматоху…

Под ее прикрытием Юрик и кинулся в толпу, гребя против людского течения со словами:

– Я оставил в зале свой кейс! Мне надо обратно!

Я же выругалась на друга. Вот ведь жук! Сам просочился, а я… еще и в форме. Так точно не пропустят.

Хотя… Может, она и станет моим входным билетом.

– Пропустите! МЧС! Учебная тревога! – проорала я, расталкивая локтями несущихся навстречу людей и сама не заметила, как оттеснила одного из охранников. Второй оказался бдительнее и попробовал заступить мне дорогу, но я вошла в раж и рявкнула: – Почему не предупредили о мероприятии?! У нас проверка систем оповещения. Дайте пройти, отключить, пока у вас люди друг друга не затоптали…

Последний аргумент оказался самым весомым, и громила пододвинулся, давая мне просочиться внутрь.

А едва я оказалась в фойе, как задала стрекача, ориентируясь на бежавших из-за поворота людей. Влетела я в абсолютно пустой зал. Только из-за кулисы, сквозь вой сирены, я все же смогла различить звуки грохота и борьбы. Недолго думая, побежала на них и оказалась в просторном, высоком – аж два яруса с учетом антресольного балкона – помещении.

Судя предметам искусства, что были вокруг, тут лоты ожидали своего явления участникам аукциона. А те в ходе торгов сражались за понравившиеся экспонаты. Но, думаю, ни одна из этих битв тщеславия и денег не шла ни в какое сравнение с тем, что творилось здесь и сейчас.

Вик отбивался сразу от двух громил в черных пиджаках, Юрик с огнетушителем наперевес стоял напротив Бешметова. Друг словно готовился то ли атаковать коллекционера пеной из баллона, то ли защищать небольшую картину, чтобы была у него за спиной.