Книги

Творец

22
18
20
22
24
26
28
30

Я проанализировал всю Вашу память, и хочу отдельно поблагодарить Вас за то, что Вы охотно, по первой просьбе, предоставили её мне в пользование. Вы даже не представляете, насколько Вы мне помогли. Я не только вспомнил суть мироздания, но и разобрался в самом себе. Я не хочу Вас расстраивать, но Ваша организация сравнима с моей точно так же, как организация микроба сравнима с Вашей. Вы можете считать меня высшим разумом или существом из четырёхмерного мира, но это представление всё равно окажется неполным. К сожалению, моя суть не спасла от досадной ошибки, заставившей меня потерять память. Но теперь, слава Старейшинам, я всё вспомнил.

Я не буду рассказывать о жизни моего вида, Вы всё равно не сможете её понять, но думаю, Вам будет интересно узнать о существовании параллельных миров, чьи обитатели схожи с вами. Я бегло пролистал те планы, в которых мог получить хоть какой-то доступ к разумам жителей. Я сравнил их с миром, в котором живёте Вы. Признаться, я был расстроен. При первом взгляде на Вашу память мне показалось, что разумные особи с планеты Земля ещё не развили гуманность в процессе эволюции. Потом я понял — Ваши соплеменники регрессировали.

Я читал Вашу память снова и снова. Что это за мир, где юные особи, будучи разумными, травят друг друга за малейшую инаковость? Что это за мир, где родители готовы продать своё потомство? Что это за мир, где живое разумное существо может быть принесено в жертву во имя укрепления чьего-то авторитета в узком кругу?

И я читал Вашу память с таким интересом, которого ещё никогда не испытывал. Я не мог поверить в это, но моё предположение подтвердилось. Я не нашёл ни единого воспоминания о положительной эмоции по отношению к себе подобным, да и сами по себе радость, счастье и Любовь никогда — я не верил в это до последнего момента! — никогда Вас не посещали. Возможно, упоминания об этих явлениях дошли до вас в исторических документах. Я попытаюсь объяснить. Счастье, например, это как умиротворение, которое вы иногда ощущали, глядя на снег, только стократ больше удовольствия и светлой энергии.

Я подумал, какие бездушные монстры развивают свою цивилизацию на задворках Вселенной? Во что может эволюционировать популяция такого вида через миллиард лет? Я ужаснулся и принял решение. Оно покажется особям моего вида недостойным, но я знаю, что у нас нет иного выхода. Мы должны спасти Вселенную малой кровью. Возможно, меня будут судить, но я объясню, что выжег заразу, пока она не перекинулась на другие виды и мы не уничтожили друг друга. Тем более что люди пока ещё на низкой ступени развития, и ими можно пожертвовать. Мне больно делать это, я вынужден переступить через свою суть, но я уверен, что так будет лучше для всех нас.

От имени всей Вселенной, человечество приговаривается к смерти. Но напоследок оно увидит много снега. Я хочу подарить его людям, чтобы перед тем, как уйти, они испытали положительные эмоции.

С Любовью, N-мерный.

* * *

Я очнулась. В голове было ясно, как после хорошего отдыха. Было ли всё услышанное сном? Отчётливо помню, что умирала, не перенеся жуткую дозу какого-то лекарства…

Я резко повернула голову в сторону окна, и провода отклеились.

— Что там?

— Ничего.

— Опять?! — взревел доктор. Профессор тоже выглядел раздражённым, и он явно не верил моим словам.

Я молчала и смотрела в окно. Болезненно белая, ярче докторского халата снежная мгла окутала мир за стеклом. И в следующую секунду наступила Тьма.

2011

Эссе о гляссе

Торговый ряд. Старухи вещают о своих житейских делах, беспредельно скучных и никому не нужных, даже их собеседницам, которые о чём-то бормочут в ответ. Бабы помоложе шепчутся, пересказывая друг другу свежие сплетни: кто с кем спал, кто что купил. Армянин с хитрыми глазами торгует дынями, зазывает посмотреть его товар. Раскрашенная под стареющую куртизанку матушка роется в тряпках на прилавке, вытаскивая на свет то одну, то другую, под ленивые комментарии дочери, которой и предполагается найденную вещь носить:

— Ма-а-а, ну это же слишком аляпистое… А такое — почти один в один, как у Ирки, не могу же я такое носить…

И матушка предлагает взору дочки всё новые и новые вещи, но та отвергает все. Слишком короткое, слишком длинное. Слишком яркое. Дурацкие цветочки. Тут — рюша не к месту. Давай отпорем? Нет, давай найдём другое.

— Дыни! Сочные! Сладкие!

— Пришла давеча в собес, а они, оказываются, по понедельникам теперь не работают…