Эдмундс вытер лицо и застукал на горячем Бакстер, которая в этот момент воровала у него кипяток.
После бессонной ночи у него под глазами залегли тени, от них синяки, которые он получил, когда разбил о дверь нос, казались еще чернее.
– Тиа тебя, наверное, колотит? – с насмешкой спросила Эмили, изобразив на лице притворную озабоченность.
– Говорю же вам, я споткнулся о кошку.
– Да-да, я помню, «споткнулся о кошку». Уже во второй раз.
– Нет, я просто не спал.
– Что же тебе мешало?
До этого ему удавалось сохранять свои визиты в архив в тайне. Сначала он хотел рассказать обо всем Бакстер, но потом отказался от этой затеи.
– Диван, – сказал он, зная, что она с готовностью поверит в версию о семейных неурядицах. – Над чем вы сегодня работаете?
– Один малый сиганул вниз с моста Ватерлоо и утонул. Оставил после себя предсмертную записку и все такое прочее. Вероятнее всего, банальное самоубийство, но некоему констеблю, большому любителю историй о ЦРУ, дело вдруг показалось подозрительным. Потом надо будет съездить в Блумсберри, там обнаружена лужа крови. Парень, по всей видимости, самостоятельно добрался до больницы – вот тебе и разгадка.
Эмили тяжело вздохнула, но Эдмундс подумал, что ему самому придется заниматься делами куда более скучными.
– Волка видел? – спросила женщина.
– Он еще не пришел.
В проеме кухонной двери вырос Блейк. Поскольку его партнером теперь была Бакстер, он решил смахнуть с костюма несколько пылинок и причесаться.
– Готова? – спросил он.
– Иду, – ответила Эмили, вылила в раковину кофе и положила чашку на самый верх шаткой горки посуды.
Андреа нажала на телефоне кнопку отбоя и вышла из такси. Разговор с Волком – фоном для него на одном конце провода служил приглушенный рокот двигателя, а на другом гам толпы на оживленном проспекте, по которому в тот момент шагал детектив, – явно не сложился.
Она лишь хотела поговорить и убедиться, что с ним все в порядке. В редакции полным ходом шли приготовления ко дню, который станет последним в саге о Тряпичной кукле. На беду женщины, Волк был не в настроении с ней говорить.
Он набросился на нее, укоряя, что их канал раскрыл местопребывание прятавшегося в посольстве Форда, а ее саму необоснованно обвинил в том, что киллеру, когда по телевизору показали протест, стало проще манипулировать параноидальным, неуравновешенным сознанием Эндрю.
Журналистка безропотно слушала нотации бывшего мужа, хотя в его словах не было никакой логики, ведь так поступали все новостные каналы мира.