Уже в сумерках, прихватив отремонтированную пару обуви, на случай, если остановит патруль — предъявить вместе с патентом, майор отправился к заднему двору стройконторы.
Рябой ждал. Провёл Петра Онуфриевича через неприметную дверцу в торце конюшни, рядом с калиткой.
В крайнем отсеке, не занятом лошадьми, конюхи соорудили себе уютный закуток. На ящиках и тюках с соломой лежали изношенные ватники. С прохода между стойлами сидящих и не разглядеть за высокими перегородками.
— Проходи, гость дорогой. Это наш с мужиками кабинет. Я дежурю сегодня, а сторож у главного входа сидит. Здесь нас никто не услышит.
У торцевой стены из старого кирпича потрескивала буржуйка.
Тусклые лампочки, горевшие в проходе, слабо освещали беленую стену с окошком у потолка.
Пётр нащупал в кармане, захваченные на чердаке мелкие яблоки, протянул одно Рябому, изображая смущение, спросил:
— А можно … угостить? — кивнул на соседний загон.
— Давай, — хмыкнул Константин.
«Похоже, догадался, что я проверяю: нет здесь кого то ещё. Ну и ладно».
Лошади деликатно приняли угощение, пегая благодарно ткнулась в шею бархатными губами.
Майор присел на ящики, прислонился спиной к дощатой перегородке, прислушался к себе: ощущения опасности не было. Лошади аппетитно хрустели сеном, шумно вздыхали. Тепло от буржуйки приятно согревало, мирная обстановка располагала к беседе.
Разговор этих кадровых военных, разными дорогами оказавшихся в Павлограде, был похож на прогулку по минному полю. Каждый ждал откровенности от собеседника, а сам остерегался открываться.
Первым не выдержал Константин:
— Слушай, это похоже на пляску с медведем: шаг вперёд — два назад. Пока не сможем доверять друг другу, каши не сварим, — совсем тихо добавил, — меня направили из штаба разведки фронта установить связь с подпольем…
Многое открыли они друг другу. Позже Пётр Онуфриевич понял для себя, почему смог довериться Константину, не побоялся предательства и провокаций. В какой-то момент осознал: если никому не доверять, выйти на подпольщиков никогда не сможет. Вот и положился на свою интуицию.
Информация, которой поделились с Константином в штабе разведки перед отправкой, была крайне скудной. Сказывалась сумятица постоянных отступлений. Адреса явок нужно было проверять. Майор стал для Рябого отличным проводником в незнакомом городе. В свою очередь, городские новости и слухи, стекавшиеся в стройконтору со всех объектов реконструкции, затеянной оккупантами, были весьма информативны для Петра.
***
март 1942
Сташков