– А чьих будет?
– Да ничьих. Он в первом поколении, – развела руками Яга. – Когда Изабелла Захолмская даровала ему титул, заодно и фамилией облагодетельствовала.
– Какой?
– Импасибл.
– Серьезно? – хихикнул Бессмертный.
Яга кивнула.
– Миша Импасибл, – произнес Кащей, прислушиваясь к сочетанию имени с фамилией, и тяжело вздохнул. – Вот правду ж говорят, как вы лодку назовете...
Снаружи захлопали гигантские крылья, а через несколько мгновений в окна привычно просунулись головы Горыныча.
– Есть чего от изжоги? – поинтересовалась левая, не здороваясь.
– А то тут кое-кто у рыцаря гадость какую-то откусил. Теперь все нутро печет, –сообщила правая.
– А ифьо голова боит и фупы ломит, – шепелявя, закончила успевшая распухнуть, средняя.
Яга вновь засеменила к полке со снадобьями.
– Кажется, я догадываюсь, какой именно пастью наш трехголовый дегенерат гранату дегустировал, – пробормотала она себе под нос.
– Фево?
– Нифево, – передразнила его Яга, выбирая необходимые склянки. – Сейчас смешаю.
Пока она отмеряла ингредиенты, левая голова несколько раз пропадала из окна и возвращалась обратно.
– Слышишь, Яга, – наконец спросила она. – А я смотрю, там лошадка стоит. Ничейная?
– Жри, – махнула рукой Яга. – Уже ничейная.
СЕЙЧАС. СНОВА ГДЕ-ТО ЧУТЬ ПОДАЛЬШЕ
Рыцарь Михаил бежал сломя голову в сторону Захолмья. Да, это определенно становилось традицией. И хотя и ощущал, как одновременно смыкаются веки и наступает эрекция – не останавливался. Плевать, что еще вчера ему больше всего на свете хотелось стать королем. Главное, что сегодня ему меньше всего хочется стать чудовищем из-за ядовитой слюны того болотного монстра. Он бежал даже тогда, когда после серии спазмов в животе, из него начал выходить, как он думал, яд.