Российское командование обратило внимание и на то, чтобы перекрыть дороги в саму Чечню. Еще в советские времена начиналось строительство шоссе в Грузию через Аргунское ущелье. Потом оно было брошено. Но после первой чеченской войны правительство Масхадова возобновило работы. На это шли деньги, переводимые из Москвы «на восстановление экономики». Здесь трудились сотни рабов, захваченных не только в России, но и в Грузии [123]. Шоссе, связавшее Итум-Кале и Шатили, было завершено. Как раз по этой дороге в Чечню пошли машины с оружием, военным снаряжением, ехали иностранные моджахеды. Ее охрану и «таможенную службу» взяли на себе формирования Хаттаба, возле Итум-Кале расположились их отряды.
Грузинские пограничники на участок границы с Чечней по странным причинам «не обращали внимания». Невзирая на то, что «таможенники» Хаттаба постоянно наведывались и в Грузию, угоняли скот, похищали людей. А по шоссе Итум-Кале — Шатили свободно переправлялись контрабанда, наркотики [9]. С началом военных действий для боевиков закрылись транзитные пути через соседние республики Северного Кавказа. Дорога через Аргунское ущелье осталась единственной. Наша авиация начала систематические бомбежки, стараясь вывести шоссе из строя. Перепахивала дорогу воронками, но их быстро засыпали, и снабжение террористов через Грузию продолжалось бесперебойно. Тогда была проведена совместная операция силами ВДВ и пограничников.
17 декабря возле Итум-Кале высадился небольшой отряд десантников. Их появление было настолько неожиданным, что боевики в панике бросили свой лагерь и бежали, провожаемые огнем. А под прикрытием десантников с вертолетов высадились 120 пограничников. Сразу стали закрепляться, обустроили посты охранения, заставы. Шоссе заперли. Террористы опомнились, начали нападения, обстрелы. Масхадов и Хаттаб поставили задачу во что бы то ни стало выбить русских и очистить трассу. Сюда стягивались различные отряды, пограничники запеленговали 64 вражеских радиостанции. Но противники опоздали. Сюда прибывали подкрепления, собралось 300 бойцов ВДВ, 2 тыс. пограничников. Последним опорным пунктом Хаттаба оставалось село Итум-Кале. Его удалось взять без штурма. Установка «Рапира» фиксировала переговоры боевиков по рациям и определяла координаты, после чего их накрывали системами залпового огня «Смерч». Бандиты бросили село и ушли. Теперь у террористов остались только горные тропы. Но зимой пробиться по ним с грузами было невозможно.
Война, в свою очередь, вызвала политические бури. Операциями в Чечне громко возмущались «правозащитники». 9 ноября Явлинский выступил в Думе от фракции «Яблоко». Требовал остановить наступление, прекратить воздушные удары по Грозному, сесть за стол переговоров с Масхадовым, чтобы он сам ликвидировал террористов на своей территории. Путин выполнять такие пожелания и давать врагам классическую передышку для перегруппировки, как в прошлую войну, не стал. Но «правозащитники» и либералы, разумеется, пели не сами по себе. Осуждения звучали в Парламентской ассамблее Совета Европы. Евросоюз шумел о введении санкций против нашей страны. США опасались ослабить российскую «демократию» и признали такой шаг «контрпродуктивным». Но и Клинтон требовал «политического урегулирования», 9 декабря пригрозил, что Россия «дорого заплатит» за войну в Чечне.
И тут неожиданно Ельцин показал «зубы». Он как раз находился с визитом в Китае и в присутствии Цзян Цзэминя выдал в адрес американцев: «Билл Клинтон вчера позволил себе надавить на Россию. Он, видимо, на секунду, на минуту, на полминуты забыл, что такое Россия, что Россия владеет полным арсеналом ядерного оружия, и поэтому решил поиграть мускулами… Не было и не будет такого, чтобы Билл Клинтон один диктовал всему миру, как жить, как трудиться, как работать, как отдыхать». А сопровождавший президента министр иностранных дел Иванов прокомментировал, что жесткое заявление Ельцина «связано с тем, что в последнее время раздаются различного рода выступления, высказывания в адрес России», авторы которых «пытаются диктовать России, как ей решать сугубо внутренние проблемы» [31].
Запад был в шоке. Клинтон выкручивался, старался как-то сгладить конфликт. На вопросы журналистов ответил: «Давайте не говорить о том, что произносят лидеры, и о всех этих словах критики, а сосредоточимся на том, что делает страна… Я не согласен, что там (в России
А между тем предвыборная гонка уже вышла на «финишную прямую». Успешные действия в Чечне способствовали повышению рейтинга Путина, а он появлялся на съездах «Медведя», показывал, что это «его» блок. Постарался и Ельцин. Кроме визита в Китай, резкого отпора американской наглости, добавил еще ряд шагов. 8 декабря подписал с Лукашенко договор о создании «Союзного государства России и Белоруссии». Суть его выглядела более чем туманно, но люди-то воодушевились. Восприняли как формирование реального единого государства — с перспективой дальнейшего собирания республик СССР.
Результаты сказались 19 декабря, на выборах в Думу. Лидировали все-таки коммунисты, набрали свыше 24 % голосов. Но вслед за ними, к великому удивлению аналитиков и журналистов, вырвался «Медведь» — почти без отрыва, более 23 % (аббревиатура «Медведь» вскоре исчезла, осталось только «Единство», а медведь сохранился лишь на эмблеме). «Отечество — вся Россия», невзирая на солидные фигуры, получила лишь 13 %. А «реформаторы» не скупились на финансовые вливания, крутую рекламу, но стало ясно, насколько же они допекли народ, дотянули только до 8,5 %. Да и «правозащитники» успехом больше не пользовались, «яблочники» и до 6 % не добрали. «Единство» смогло получить 73 депутатских мандата, провести руководителя фракции Грызлова председателем Думы.
А на волне этих успехов осуществилась и замена главы государства. 31 декабря Ельцин сделал гражданам новогодний подарок. В 11 часов дня он в своем кабинете в присутствии Патриарха Алексия II передал свои полномочия, «ядерный чемоданчик» и другие атрибуты верховной власти Путину. При этом Владимир Владимирович (первым из правителей России после революции!) получил от Патриарха благословение на служение по управлению страной. Ну а первый указ он подписал «О гарантиях президенту Российской Федерации, прекратившему исполнение своих полномочий, и членам его семьи». Всем бывшим российским президентам (а такой был только один) гарантировалась неприкосновенность, за ними сохранялись 75 % президентского оклада, охрана, связь, транспорт, одна из государственных дач, штат оплачиваемых помощников, медицинское обеспечение. Значительные льготы предусматривались и для ближайших родственников.
В 12:00 все телеканалы вдруг прервали вещание. На экранах появился Ельцин: «Дорогие друзья! Дорогие мои! Сегодня я в последний раз обращаюсь к вам с новогодним приветствием. Но это не все. Сегодня я в последний раз обращаюсь к вам как президент России. Я принял решение. Долго и мучительно над ним размышлял. Сегодня, в последний день уходящего века, я ухожу в отставку». Пояснял, что сделал это «не по состоянию здоровья, а по совокупности всех проблем», просил прощения у людей. Операторы вспоминали, что он, дочитав обращение, долго сидел неподвижно и плакал…
Но и Клинтон счел нужным подбодрить, позвонил ему, заливался соловьем: «Я понимаю, какое это было трудное и смелое решение… Мне грустно, но я очень горжусь тобой… Борис, я верю, что ты войдешь в историю России как отец российской демократии. Ты работал, чтобы сделать мир более безопасным… Спасибо тебе за все время, которое мы провели вместе и за все, что мы сделали вместе». А Ельцин уже обо всех трениях забыл, расплылся от лести: «Спасибо, Билл. Это действительно было трудно для меня. Но я хочу на все 100 % поддержать Путина. И даю ему три месяца на то, чтобы побыть президентом, и люди привыкли к нему. Я уверен, что его выберут президентом. Я также уверен, что он демократ и человек с большой душой, он очень сильный и очень умный, и у меня была возможность узнать это. Спасибо тебе, Билл. Спасибо за этот звонок и твою поддержку. Я очень ценю это. Обнимаю тебя. Поверь мне, я это сделал ради России. Ради ее будущего».
Заявление Ельцина об отставке вторично пустили по всем телеканалам перед полуночью. А сразу после этого запустили традиционное новогоднее поздравление главы государства. Поздравлял уже Путин. Что ж, политтехнологи и имиджмейкеры идеально выбрали момент для передачи власти. У всех граждан накрытые столы. Здесь же, за столами, главная тема — сенсационная новость, распространяемая с полудня. Она еще раз демонстрируется с экранов, у каждого в свой Новый год, начиная с Петропавловска-Камчатского (в 15 часов по московскому времени). Люди поднимали бокалы и рюмки, праздновали в этот раз особенно радостно.
Правление Ельцина уже всем встало поперек горла. Народ смеялся над карикатурной нетрезвой фигурой, «работающей с документами», запустившей все дела в государстве и выдающей анекдотические «ляпы» в публичных высказываниях. С Путиным связывали надежды на перемены, и они становились еще более радужными и искристыми под шампанское, водочку или коньячок, под бодрую музычку, под завывания и кривляния эстрадных артистов. Казалось, все плохое и черное действительно уходит в прошлое. Начинается новая эра, где все будет иначе.
Новый год встречали и в Чечне, на фронте. Уж кому как повезло, что у кого было. Заготовленной порученцами бутылкой коньяка, «заначенной» флягой водки, глотком спирта. Здесь кое-что и впрямь менялось. Операции велись гораздо более грамотно, чем в прошлой кампании. Расчленив террористов на отдельные группировки, их стали уничтожать. С 26 декабря велась осада Грозного. Без генеральных штурмов боевиков постепенно стесняли, отбивая у них квартал за кварталов. Они сопротивлялись свирепо. Даже попытались применить подобие химического оружия, подорвали цистерну то ли с хлором, то ли с аммиаком.
Как и в первую войну, они пробовали отвлечь наши войска партизанской тактикой. Начались диверсии на дорогах, на железнодорожных станциях. Под видом мирных жителей террористы мелкими группами стали накапливаться в районных центрах Аргун и Шали, занятых нашими частями. 9 января эти группы внезапно собрались в большие отряды, в Аргуне атаковали комендатуру, осадили вокзал. В Шали нахватали заложников из мирных жителей, согнали их в школу. Путин на сутки приостановил наступление на Грозный. На тыловые районы развернули дополнительные силы, 11 января выгнали врагов из Аргуна и Шали. Задержку они обеспечили, но коротенькую. Осада чеченской столицы сразу возобновилась. 18 января удалось занять мост через Сунжу, пресеклось сообщение между осажденными в западных и восточных кварталах.
В это время Путину пришлось еще и возиться со скандалом вокруг корреспондента радио «Свобода» Андрея Бабицкого. Он занимал откровенно антироссийскую позицию (как и сама «Свобода» — фактически филиал ЦРУ). Давно водил дружбу с полевыми командирами Ичкерии. Без всякой официальной аккредитации при штабе контртеррористической операции Бабицкий очутился с бандитами в Грозном, передавал оттуда на весь мир гадости о наших войсках и славил «борцов за свободу». Но когда припекло, решил выбраться из города. Его задержала чеченская милиция Руслана Гантимирова, действовавшая вместе с русскими, передала нашим органам МВД. Потом его след вдруг потерялся. Вроде бы, задержанный сам вызвался, чтобы его обменяли на наших пленных солдат, и такой обмен состоялся. Однако Масхадов стал утверждать, что ничего об этом не знает, и в чеченских отрядах Бабицкого нет (хотя у Масхадова была связь уже не со всеми отрядами).
Но похоже, что и Путин не знал, что же делать с таким типом. Дозволять и дальше безобразия журналистской «пятой колонны» он не желал. Наказать? Но как? В интервью журналистам Геворкян и Колесникову 10 марта 2000 г. Владимир Владимирович открытым текстом назвал Бабицкого предателем. «Он работал на противника, напрямую… он работал на бандитов». «То, что делал Бабицкий, — это гораздо опаснее, чем стрельба из автоматов» [24]. Но в защиту Бабицкого подняли вой все либералы, «мировая общественность». Его судьбой персонально озаботилась госсекретарь США (и открытая русофобка) Мадлен Олбрайт, посетившая Москву. Кончилось тем, что боевики отряда Дениева (вскоре Дениев перешел на сторону Кадырова), державшие Бабицкого в подвале, вывезли его в Махачкалу, дали фальшивый паспорт на имя азербайджанца для перехода границы и выпустили. Но его при проверке документов задержала милиция. Потом судили за использование фальшивых документов, приговорили к штрафу и тотчас амнистировали.
Кстати, попытка Бабицкого выбраться из Грозного была совсем не случайной. Как раз в это время Басаев и другие осажденные командиры искали лазейки для выхода из котла. Всеми способами разведывали разные участки. Очевидно, и корреспондента послали с той же целью. Пройдет или нет? Но и российское командование догадывалось о замыслах врага. Готовило операцию «Охота на волков». Выманить бандитов из города и уничтожить на открытом месте. На полевых командиров вышел некий полковник ФСБ, знакомый им по обмену пленными, предложил за 100 тыс. долларов организовать «коридор» для прорыва на Ахан-Калу. Потом началась сложная радиоигра, подталкивающая врагов к выводам, что указанный участок действительно открывается, русские силы отсюда перебрасываются в другие места. Басаев отправил на разведку отряд Бараева. Его пропустили свободно, не обстреливали.
Террористы сочли — путь свободен. Прорыв должны были поддержать отряды извне. В горах заранее готовились укрытия, склады боеприпасов, продовольствия. Навстречу выходящим из кольца, к Самашкам, была выслана колонна, 70 грузовиков. В ночь на 2 февраля основные силы, 3 тыс. боевиков, выступили из города вдоль реки Сунжи. Шли не по дорогам, а по полям, и сперва по ним не стреляли, убаюкивали иллюзией, что выход удался. Но их заманивали в ловушку. Путь был перекрыт минными полями, с флангов — позиции пулеметов, минометов. В воздух были подняты десятки вертолетов. Когда отошли от города, на боевиков обрушились авиация и артиллерия. Они метнулись вперед, проскочить открытый участок, и налетели на минные поля.
Подрывались целыми отрядами. Погибли многие известные командиры — племянник бывшего президента Леча Дудаев, бригадные генералы Исрапилов, Аттериев, Исмаилов, у Басаева оторвало ступню, был ранен Закаев. Часть колонн бросилась в Сунжу, пошла прямо по воде, но и здесь возле моста угодила в «огневой мешок». Выбирались из воды и снова попадали на мины. Многие в панике разбегались кто куда. Другие лезли в ближайшие селения, занимали оборону, и их громили из орудий, системами залпового огня, с воздуха. Остатки отрядов пробились в буквальном смысле слова по трупам — подорвавшихся товарищей. Уходили к горам, провожаемые бомбежкой, артобстрелами. Колонну грузовиков, поджидавшую их, уничтожили с воздуха. Всего в ходе прорыва было убито не менее 500 боевиков, около 1000 попали в плен.