Он принялся объяснять, на каком автобусе к ним лучше доехать, и в какой двор повернуть от остановки, но я уже не слушал. Дождавшись, пока он замолкнет и отключится сам, я встал, стащил с холодильника Элины сигареты и тихонько вышел на балкон.

Странно, но я больше не испытывал ни страха, ни растерянности. Мозг под действием алкоголя вошел в ту короткую фазу между возбуждением и отупением, когда все кажется простым и логичным – и в которой, судя по всему, проводит бóльшую часть жизни сознание нормального, здорового обывателя. Я с наслаждением затянулся сигаретой и поднял голову в небо.

Как и накануне, к вечеру прояснилось. Окна Эли выходили на закат, и сейчас из-под приподнявшихся туч просвечивали оранжевые лучи уставшего за день, но неунывающего солнца. Честное слово, я был рад, что всему тому абсурду, что происходил со мной все последние дни, наконец, нашлось окончательное объяснение.

Не было никакого Стаса. Не было, как ни жаль, никакой Аси. Они всего лишь занятные фантомы, воображаемые лучшие друзья и паршивые любовницы, продукт больного сознания, воспалившегося кашей застоявшихся воспоминаний. Крыша, ку-ку!

Ну в самом деле. Ася погибла много лет назад; это ботанический факт, зафиксированный документально. Как я мог поверить в то, что мертвый человек может вернуться? Я, вроде бы, не любитель историй про зомби… Хотя со всей той шаманской хренью, которая разрослась у меня в голове после несостоявшегося коитуса у жуткого захоронения, любой бы поверил – не зря же я сам себе отправлял эти туманные письма. Далее, у Аси не было никаких братьев: мне твердили об этом Нина и Эльдар. Да и сам я прекрасно помню, что не слышал и слова о каком-то там брате, пока она была жива. Ежу понятно: мне нужен был устойчивый образ, которому я мог бы изливать душу, пока боролся с делирием, и вот, пожалуйста – Стас. Подозреваю, что на протяжении десяти лет я приходил в заброшенный вагончик, чтобы поболтать в придуманной лаборатории с придуманным другом. И даже умудрялся чокаться с ним, в одиночку наливаясь виски. Интересно, разговаривал-то хоть про себя, или вслух бредил?

И, конечно, в деревню я привез придуманную Асю, с которой было так хорошо. Привез, погонялся за кем-то по кладбищу (боюсь, я знаю, за кем), но видимо, не догнал, раз уж с досады разнес из ружья собственную машину. Слава Богу, никого живого не угробил – а остальное так, нелепое чудачество, максимум административка…

Есть ли хоть одно материальное доказательство того, что Ася – или, хрен с ней, хотя бы Стас, – действительно существовали? От Стаса остался только пустой вагончик, а от Аси – пустая квартира с непристойным мужиком… то есть мной внутри. Разве что халат… кстати, где мой халат? Ах, да, я же оставил его в кабинете Эльдара – не иначе, как лишнее свидетельство своего фетишизма. Значит, нет и этого. И никогда не было.

Вообще, всё не так плохо, решил я. Все жалко, грустно, обидно, но не так хреново, как могло бы быть. Осознание своего сумасшествия – первый шаг к выздоровлению, не так ли? К тому же я – какой молодец – сам начал избавляться от галлюцинаций: сначала заставил Стасика сгинуть в лесу, а теперь вот – Асю… Ничего, найдем специалиста, пропьем курс-другой и будет нам счастье в виде устойчивой ремиссии.

Правда, непонятно, куда делись деньги. Если это делишки Эльзы, то тут я и сам, чёрт возьми, смогу…

И снова мои размышления невежливо прервал звонок, и снова с того же номера. Люди вроде Собакина исхитряются достать вас уже через неполных пять минут знакомства.

– Послушайте, какого хрена было вообще звать меня на допрос, если вы до завтра потерпеть не можете? – раздраженно рявкнул я.

– Пожалуйста, оцените качество оказанных услуг по десятибалльной шкале!.. – благостно возразила мне трубка.

Я расхохотался. Именно таким – смеющимся до слез, меня застала Эля. Она вышла на балкон со стаканами в руках и изумленно наблюдала, как я сотрясаюсь, не в силах остановиться.

– Кукуха съехала? – озабоченно спросила она, когда я начал затихать.

– Ага, – подтвердил я, вытирая глаза.

– Бывает, – она отобрала у меня окурок и глубоко затянулась. – Ну что, пойдем? Я Элика заперла, пусть не подслушивает…

– Куда пойдем? – все ещё весело спросил я.

Она с удивлением воззрилась на меня:

– А ты зачем пришел? Пожрать, что ли?

А, собственно, зачем? – обескураженно подумал я.