– Непременно, Асенька, – пробормотал я, взял ее, наконец, за руку (она не стала отнимать ее, как раньше) и повлек через заросли к калитке.

Она уже устала, и чуть заметно прихрамывала на одну ногу, а я, хоть и был измотан поездкой, да и вообще – всеми свалившимися на мою голову приключениями, чувствовал себя странно легко: наше общение все-таки начинало налаживаться, и на жизненном горизонте проявлялись кое-какие перспективы.

Мы вышли к машине. Еще издали я приметил, что она стоит, странно завалившись на бок, и подумал, что если я оторвал подвеску на бездорожье, то нас ждут большие проблемы с возвращением домой. Но все оказалось куда как хуже. Подойдя ближе, я обнаружил, что все четыре колеса спущены – а точнее, каждое из них грубо и злонамеренно разрезано, да так, что наружу торчали куски корда. Я не успел даже испугаться, Ася тоже еще ничего не поняла, мы посмотрели друг на друга, и в этот момент грохнул выстрел. Я увидел, как с сухим треском рассыпается боковое стекло – и услышал, как звонко и страшно вскрикнула Ася. Не помня себя, я рванулся к ней, но она, по всему, была невредима, просто испугалась, и тут раздался второй выстрел, ударивший с медным звоном куда-то под капот.

Я пришел в себя, и, подхватив попискивающую, закрывшую голову Асю, обогнул машину и ввалился в двери бывшего бассейна. До меня уже дошло, что стреляют откуда-то сверху, от косогора, то есть из-за здания, и следовательно, оказавшись внутри, мы будем в относительной безопасности. Радовало, что со мной был верный карабин. И какое счастье, что я, беспечная душа, на этот раз решил последовать технике безопасности и взял оружие с собой, а не оставил его в простреливаемой машине. Теперь у нас был шанс.

Затолкав Асю в ближний угол и велев не высовываться, я присел перед ней, старясь максимально закрыть ее силуэтом. Ствол я выставил вдоль стены. Кто бы не ворвался в единственный вход, он окажется у меня на мушке, да еще и боком, и, будьте уверены, с пяти метров я не промахнусь. Но, как водится, всё пошло не так. Сверху свистнул камень. Пролетев дугой через пролом в потолке, он громко упал в воду, подняв кучу брызг и разогнав по залу трескучие волны эхо. Я рефлекторно скосил глаза, всего на миг, – но, когда я когда вновь вернулся к двери, там уже стоял, широко ухмыляясь, Стасик. В последних отблесках дня я увидел, что его рука сжимает непропорционально огромный, облупленный револьвер, безапелляционно нацеленный прямо мне в переносицу.

Картина была банальной, патовой: классическая сцена из вестернов, в которой герой и бандит держат друг друга на прицеле, обещая друг другу взаимное гарантированное уничтожение. Только это был не фильм – к сожалению ли, к счастью, – и Стасик не стал разыгрывать драму. Он невозмутимо спрятал оружие в карман и шагнул мне навстречу.

– Стой, – хрипло сказал я. – Выстрелю.

– Дебил, что ли? – удивился он. – Давай поговорим.

– О чем? – тупо спросил я, прижимаясь ближе к Асе.

– Ты же меня знаешь. Я пацифист, брателло. И мне жалко тебя убивать. Отдай её и иди себе спокойненько нахуй.

– Так я ее вроде не держу, – я поднялся и покрепче ухватился за цевье. – Подойди да возьми.

– Ты в натуре придурок, – развел он руками. – То стой, то подойди…

В этот момент затихшая было Ася подскочила, как чертик из табакерки, и вмиг оказалась между мной и Стасом, наглухо перегородив линию огня. Я выматерился сквозь зубы.

– Что вы тут устроили, два петуха! – негодующе закричала она, бешено оглядываясь то на брата, то на меня. – А ты, Еська – пошел вон! Оставь нас в покое!

– Ася, назад! – заорал я, и она в самом деле попятилась, неловко врезавшись в меня. И тут Стас, воспользовавшись нашим фатальным замешательством, одним прыжком оказался рядом с Асей. Вцепившись в ее куртку, он мгновенно крутанулся вокруг себя и швырнул девушку в стену. Пока я, остолоп, смотрел на летящую вверх тормашками Асю, он, продолжая движение, врезал мне слева – да с такой пушечной силой, что я, невзвидя света, рухнул головой в бассейн.

Винтовку сразу же пришлось выпустить – и она глухо ударилась о далекое дно. Я кое-как сумел перевернуться и вынырнуть, мучительно кашляя и отплевываясь ржавой водой. Дело пахло керосином – во всех смыслах. Обычно я неплохо плаваю – выручает вес, но сейчас ставшая невероятно тяжелой одежда тянула вниз, а туго зашнурованные ботинки сковывали привычные пловцовские движения. Приходилось барахтаться изо всех сил только затем, чтобы держать нос над поверхностью. Нечего было и думать о том, чтобы ухватить скользкими пальцами неприступно высокий бортик.

Судорожно выныривая и вновь погружаясь с головой, я видел, как Стас осторожно приблизился к краю бассейна и, глядя в упор, оценил мое положение. Потом сквозь натужное фырканье и дробящийся эхом плеск воды прорезался громкий треск: со стены, в которую ударилась Ася, сорвалась тяжелая картина с мужиком в гермошлеме и рухнула вниз. Мне не было видно, куда она упала, но лицо Стаса исказилось: он панически всплеснул руками и исчез из поля зрения. Пришибло Асю, понял я и забился втрое сильнее, пытаясь зацепиться за гладкую стенку. Разумеется, это было бессмысленно и даже вредило моему положению, но в тот момент я полностью потерял способность мыслить рационально. Вместо того, чтобы перестать биться, и, задержав дыхание, попробовать стянуть под водой мешавшую одежду, я почему-то вспомнил о том, что уже три дня не кормил своих аквариумных рыбок (эту ассоциацию, положим, еще можно как-то понять), а еще – что дома у меня лежит почти полсотни неплохих листов рукописи, которую теперь, очевидно, никто не допишет и не прочитает, и от этого стало уже не страшно, а грустно.

Несомненно, на этом все должно было закончиться… если бы не Стас. Он вернулся, и выражение лица его было странно спокойным и холодным; перегнувшись вдруг всем телом через борт, он неимоверно длинными руками ухватил меня за шиворот и небрежным движением выбросил на спасительный кафельный берег.

Ничего не понимая, я с трудом поднялся на четвереньки, готовясь дать отпор. Но Стас не думал нападать – он предусмотрительно отодвинулся в сторону и с самым примиряющим видом показывал мне пустые ладони. Впрочем, я мигом забыл о нем, увидев неподвижную Асю со спутанными, черными от крови волосами. Кое-как встав на ноги и опасно вихляясь, я приблизился к ней. Ни черта не было видно, но, кажется, она дышала – неглубоко и неровно, и может быть, подумал я, ее еще можно спасти. Я машинально захлопал себя по карманам, достал телефон, чтобы вызвать скорую – но из щелей пластмассового корпуса лилась вода, и я повернулся к Стасу. Или Есю, мать его так и так.

– Не ссы, – прогудел он, столкнувшись с моим, мягко говоря, недобрым взглядом. – Теперь все в порядке будет. Лоб поцарапала маленечко, всех делов…