292

Мао Цзэдун говорил: «Вся страна стоит перед новым подъёмом социалистического движения масс. Однако некоторые из наших товарищей, подобно женщине с перебинтованными ногами, едва ковыляют и всё время причитают: „Вы идёте слишком быстро“. Чрезмерная придирчивость, необоснованные жалобы, постоянная нервозность, бесконечные запреты — таков, по их мнению, правильный метод руководства массовым социалистическим движением в сельских районах… Огромный размах социалистических преобразований в деревне, высокий подъём кооперативного движения уже охватили ряд районов и скоро охватят всю страну. Это широкое социалистическое революционное движение, в которое вовлечено сельское население численностью более 500 миллионов человек. И это движение огромного мирового значения…» («On the Question of Agricultural Cooperation». Peking, 1956. P. 1).

293

В том же месяце Цзян Цин написала статью «Обеспечивает ли существующая норма зерна достаточное питание народу?», опубликованную в газете «Шиши шоуцэ» («Текущие события»), № 17, 10 сентября 1955 года (ИЧММ 19, 19 декабря 1955 года, с. 23—25). В этой статье она защищала нормирование зерна в тех сельских районах, где оказывалось очевидное сопротивление радикальным преобразованиям в организации сельскохозяйственного производства. Произведённый ею детальный анализ, подтверждённый цифровыми данными, показывал, каким образом норма зерна должна зависеть от индивидуальных потребностей, определяемых возрастом, полом, телосложением, затратами энергии и т. д.

294

Китайское трёхтомное издание, вышедшее в свет в начале 1956 года, включало 176 статей. Сокращённое издание на английском языке (Пекин, 1957) включало только 44 статьи.

295

Возможно, имеется в виду Центральный народный правительственный совет — самый влиятельный государственный орган с 1949 года до сентября 1954 года, когда он был ликвидирован. Одним из шести вице-председателей совета, возглавлявшегося Председателем Мао, стал Гао Ган — «сильный человек Маньчжурии» после её освобождения в конце 40‑х годов. В 1953 году Гао Ган официально именовался как один из «близких соратников» Мао (Klein and Сlаrk, op. cit., v. 1, p. 433).

В резолюции, принятой Всекитайской конференцией КПК 31 марта 1955 года, говорится, что «факты» по делу Гао Гана (вскрытые на 4‑м пленуме ЦК КПК седьмого созыва в феврале 1954 года и позже) «подтвердили, что Гао Ган с 1949 года занимался заговорщической деятельностью с целью захвата власти в партии и государстве… со временем он сам стал бы генеральным секретарём или вице-председателем ЦК КПК и премьером Государственного совета. После серьёзного предупреждения антипартийным элементам, сделанного 4‑м пленумом ЦК КПК седьмого созыва, Гао Ган не только не признал своей вины перед партией, но, демонстрируя окончательную измену партии, совершил самоубийство» («Резолюция по вопросу об антипартийном блоке Гао Гана — Жао Шуши» — Синьхуа, 4 апреля 1955 года; КБ, 5 апреля 1955 года, № 324, с. 4—6). Возможно, Цзян Цин имеет в виду приписываемую Гао Гану цель стать премьером Госсовета.

296

Обе эти передовые статьи были изданы брошюрой на английском языке (Пекин, 1956). Они представляли собой реакцию на разоблачение Хрущёвым в феврале 1956 года «преступлений» Сталина и осуждали хрущёвский тезис о «культе личности». В статьях разбирались также проблемы руководства и будущего революции. За этим скрывалось стремление Мао оградить себя от возможных попыток преемника перечеркнуть его собственные заслуги и культ личности (своего рода древнее идолопоклонство).

297

Текст этой речи, распространенный среди китайских руководящих деятелей, так и не был опубликован. Она содержала диалектический анализ десяти основных социальных противоположностей, таких, как город — деревня, промышленность — сельское хозяйство, центр — периферия. Подчёркивая необходимость поддержания равновесия между этими противоположностями, Мао отдавал предпочтение сельскому хозяйству, децентрализации и местной инициативе. Тем самым он исправлял то, что считал ошибочным в своём первом пятилетнем плане, составленном по советскому образцу политической централизации, бюрократизма и преимущественного развития промышленности. Текст этой речи см. в работе: Stuart Schram (ed.). Chairman Mao Talks to the People: Talks and Letters, 1956—1971. New York, 1974, p. 61—83.

298

В конце месяца Лу Динъи (глава отдела пропаганды, контролировавший все публикации в печати, авторитет в вопросах литературы и искусства) на основе установки Мао Цзэдуна о публичной дискуссии развернул широкую кампанию. Следуя призыву Мао, он открыто признал, что как наука, так и литература и искусство в Китае переживают застой, и заявил о необходимости принятия в связи с этим каких-то новых мер, не забывая, конечно, что наука, литература и искусство неизбежно используются как оружие в классовой борьбе. Чжоу Ян — второй человек в руководстве министерства культуры — содействовал разоблачению, а затем и чистке критически настроенных талантливых деятелей литературы и искусства. Но прошлые заслуги забываются: Цзян Цин игнорировала поддержку Лу Динъи и Чжоу Яна. Её личная неприязнь к ним и неверие в их идеологическую преданность послужили причиной их падения десятилетием позже, во время культурной революции.

299

В этом месте Цзян Цин употребляет слишком сильное выражение. Словами «классовые враги внутри страны начали вторить советским ревизионистам» ставится знак равенства между китайскими диссидентами и русскими ревизионистскими литераторами, якобы повинными в либерализме, индивидуализме, субъективизме и прочих еретических отклонениях от партийной ортодоксальности в области культуры. Обвинение в «контрреволюционных взглядах» — гораздо более тяжкое, чем обвинение в «антипартийных взглядах», первоначально выдвинутое против многих китайских диссидентов.

300

Очерк Цинь Чаояна «Реализм — широкий путь» [Сяньшичжуи куанко ди даолу], опубликованный под псевдонимом Хэ Чи в «Жэнькинь вэньсюэ» (1956, № 9, с. 1—13), знаменовал собой отход от социалистического реализма» — принципа литературной ортодоксальности советского происхождения — в пользу «реализма социалистической эпохи» — либеральной альтернативы, предоставляющей большие возможности для авторской интерпретации. Цинь обрушивается также на догматизм в политическом контроле над литературой и искусством. О дальнейшей дискуссии по этому очерку с анализом сходных доводов и аргументов, выдвигавшихся русскими и китайскими писателями в 50‑х годах — до и после их одновременных «оттепелей»,— см., в частности, в работе: Fokkema, op. cit., p. 115 and passim.

Рассказ Ван Мэна [«Молодой новичок в организационном отделе»], опубликованный в сентябрьском выпуске «Жэньминь вэньсюэ» за 1956 год, также отклоняется от узкого пути «социалистического реализма», рисуя более широкую картину характеров и переживаний в манере «реализма социалистической эпохи». Некоторые действующие лица, ни полностью отрицательные, ни полностью положительные, проявляют склонность к меланхолии, романтике или полнейшему безделью. Молодые люди, жаждущие более либеральных, как им кажется, русских порядков в области литературы и музыки, высмеивают тупой бюрократизм членов КПК, руководящих организационным отделом Пекинского горкома.