— Уже уходим? Я думала это неплохое место, чтобы пересидеть.

— Было таким.

Мы спешно покидаем столовую и несемся к лестничному пролету. Только от одной мысли, что это те самые бесконечно регенерирующие ноги меня начинало трясти. Из-за угла вылетают несколько школьников, которых мы с Ирой тупо сбиваем с ног, они отлетают на пару метров. Бежим дальше. Вдогонку слышны шипение и какая-то едва различимая ругать. Что-то вроде «мамку твою ебал азаза».

Лестничный пролет свободен. Однако лестница к первому этажу частично разрушена. Кое-как мы осторожно слазим.

Первый этаж выглядел еще более отторгающе: стены и потолок покрыты плотным слоем испражнений, слизи, крови и бог знает чего еще. Эта жуткая живая кожа едва заметно «дышала» и временами спазматично подергивалась. Отступать поздно.

Наши шаги сопровождаются чавканьем, врагов поблизости нет.

— Возможно, не лучшее время… — начал я.

— Действительно, не лучшее.

— Но что ты думаешь о Вите?

— Он мне нравится. Наверное.

— Знаешь, как понять точно, нравится тебе человек или нет? Попробуй представить, как он срет. Если не возникло отвращения — возможно, это даже любовь.

— Что-то в тебе слишком много цинизма в последнее время.

— Посмотри на меня — я питаюсь внутренностями аномалов. Цинизм — мое лучшее качество…

Наш короткий диалог прервал монстр, беспомощно валяющийся на полу. Визуально он напоминал того, что мы встретили в столовой. Такое же дряблое мешковатое туловище, покрытое кровоточащими наростами, искривленные конечности, непропорционально маленькая голова. Аккуратно обходим его стороной. Он не подает признаков жизни. Похоже, действительно мертв.

Было наивно полагать, что мы так просто выберемся из этого филиала ада — парадный вход заколочен с большим пристрастием. Должен быть еще один. Несколько секунд мы внимательно изучаем доски — здесь без вариантов.

— Через окно? — интересуется Ира.

Совсем неподалеку слышен гомон десятков детских голосов. Наверняка, детки перегруппировались и готовы попытаться снова завалить нас своими чахлыми трупиками.

— Ира, попрошу тебя отвернуться.

Ира неохотно повиновалась. Я достал из кармана недавнюю добычу — кусок гниющей плоти аномала. Ну, что же… Итадакимас! Откусил кусок, потом еще. Едва пережевывая, чтобы не блевануть, я заталкивал в себя эту гадость. Эффект почувствовался почти мгновенно.

Окружившая нас сотня младшеклассников уже не выглядела столь угрожающей. Даже пресловутые ноги больше не казались такими опасными. Употребив все до последней крошки, я бросился в бешеную толпу. Один за другим маленькие человечки превращались в мясные школьные обеды. Голыми руками я отрывал им головы, переламывал кости, отрывал конечности. В каком-то смысле этот процесс даже приносил удовольствие.