Встревоженный магараджа воскликнул:

– Нельзя так делать, сагиб, огонь не обжигает лишь тогда, когда факир поет. Быть может, вызвать врача?

– Ах нет, нет, чепуха! – почти крикнул Томек, устыдившись своего непродуманного поступка.

– Вот это интересно! Ничего подобного мне до сих пор не приходилось видеть, хоть я не раз присутствовал на представлениях факиров, – сказал полковник Бартон.

– Превосходная работа. Видимо, все мы поддались групповому гипнозу[74], – заявил Вильмовский.

– Значит, ты, Анджей, полагаешь, что этот факир нас усыпил? – удивленно спросил боцман. – Это совершенно невозможно! Один раз такой же колдун пытался меня усыпить, но из этого ничего не вышло. Он чуть было сам не заснул. Во время его пения я себя ущипнул, извините за выражение, в известное место и убедился, что не сплю.

– Излишнее любопытство тоже иногда бывает вредным. Ведь на свете существуют вещи, о которых не снилось даже философам, – заключил магараджа.

Старый факир со своим пылающим подносом давно удалился из зала, когда Томек подошел к княгине и стал вполголоса вести с ней оживленную беседу. Вильмовский это заметил. Он подошел к сыну и спросил:

– Ну как, Томек, ты не думаешь перевязать себе ногу?

– Не надо, папа. Она совсем не болит, – ответил Томек.

– Если ожог натрудить в ботинке, может произойти заражение. Помни о том, в каком климате мы находимся. Советую тебе пойти домой и перевязать ногу.

Томек недоверчиво улыбнулся. Ведь боцман несколько дней назад был ранен в руку, и рана быстро затянулась. Юноша хотел что-то возразить, но, взглянув на отца, воздержался. Вильмовский подал ему знак глазами.

– Ты, как всегда, прав, папа. Лучше не рисковать… Пойду домой и сделаю перевязку, – ответил Томек.

– Мы можем позвать врача сюда, – сказал магараджа, очутившись рядом с белыми гостями.

– К чему мешать остальным гостям? Томек превосходно справится со всем сам, – решительно возразил Вильмовский.

– Но я надеюсь, что вы скоро к нам вернетесь? – спросил магараджа.

– После перевязки сыну лучше будет лечь и немного отдохнуть, – сказал Вильмовский, предвосхищая ответ Томека.

– Конечно, папа, я сделаю так, как ты советуешь – ответил Томек.

Томек извинился за невольное замешательство, вызванное его поступком, и вышел. На лице красавицы-княгини отразилось такое неприкрытое разочарование, что Вильмовский искренне обрадовался уходу сына.